– Это все же благородная кровь, – как-то потерянно и без особой настойчивости укорил нас Артем. – Нельзя так.
– Не те рефлексы проверял, – сосредоточился я и тихонько скользнул к столику.
Затем с шумом попытался отодвинуть коробку от кресла. Полная рука тут же дернулась и уцепилась за край.
– Ага!
– Он жив! Он не умер! – прослезился от радости Артем. – Он напишет нам предсмертную записку!
– Ребята, мне очень стыдно, – тут же очнулся Игорь и вжался в кресло, панически оглядывая нас. – И страшно!
– Прошу отметить, он в полном уме и здравой памяти, – заявил Артем, суетливо выуживая из карманов ручку и блокнот.
– Пожалуйста, не выдавайте меня!
– Я бы поспорил, – с сомнением заявил я Артему, оценив последнюю фразу.
– Так. Сначала документ, потом все остальное, – суетливо что-то писал тот красивым почерком. – Я еще раз переживать не намерен! Мало ли что может случиться!
Федор дисциплинированно поднял руку.
– Да? – приглашающе улыбнулся я ему.
– А давайте Игорь выйдет на молодой лед и утонет?
– Федор, на реке пока нет льда, – мягко возразил я.
– Так даже удобней.
– Ре-эбята, вы чего? – с укоризной посмотрел на нас Игорь. – Это ведь просто торт!
Тут даже Артем оторвался от блокнота и смерил его осуждающим взглядом.
– Нет, Федор. Как бы ни хотелось, хорошие люди не должны так поступать, – потрепал я брата по волосам. – Даже я не буду.
Я приблизился к окну, выходящему во двор, распахнул форточку и крикнул привычно ожидающему нас Димке:
– А бывает так, что человек уходит в лес и теряется навсегда?
– Две тысячи рублей!
– Ре-эбята… – тоскливо протянул Игорь, схватившись за сердце.
– Мы дадим тебе на дорогу пирожки и теплую красную шапку, – с мрачным видом повернулся я к нему.
Нет, пусть живет. Но напугать в любом случае следует.
– Так, хватит! – воскликнул Артем. – У него сейчас сердце разорвется. Как вам не стыдно!
Игорь облегченно выдохнул.
– Вы ведь видите, что он еще ничего не подписал!
Слова благодарности Артему обернулись сиплым кашлем.
– Извините, – грустно потупился Игорь. – Мне стыдно, правда. Но и очень страшно. Вы бы знали, каким дед бывает в гневе!
– При чем здесь дед и наш торт?!
– Так он ведь вертолет присылает. – Игорь растерянно посмотрел на нас.
– Паша! – рыкнул Артем, поворачиваясь.
– А? Да, звонили. Говорят, надо парадный выход срочно переснять. Прилетят с нашими костюмами. Но это ведь через час, а помер он уже сейчас…
– Это за мной, – испуганно пискнул Игорь. – Они узнали, что я здесь!
– И эта проблема стоила нашего торта?! – возмутился я.
– Сам не знаю, что на меня нашло, – развел он руками. – Даже не помню, где я его отыскал! Я вам новый куплю, ладно?
– Такие – не продаются, – махнул на него рукой.
Хороший он, хоть с ним и сложно. Но и злиться долго не получается.
– Просто поймите правильно, мне тридцать лет! А я отчетливо понимаю, что дома меня ждет ремень. В тридцать лет! Я занимаю солидный пост! У меня, может, скоро семья будет! Но деду вообще все равно! Я для него все еще внук! А я так не могу! У меня стресс! Спрячьте меня, пожалуйста? – просительно сложил он ладони.
Рядом печально вздохнул Артем, но удержался от комментариев. Тему хоть победа спасти может, а Долгорукому так или иначе перепадет. Только время может поумерить гнев, это я как опытный человек могу подтвердить.
– Ладно. – Повернулся я снова к форточке. – Дима, надо человека хорошего схоронить!
– Тысяча!
– Отлично!
– Ю-ху! Я за лопатой!
– Стоять! Я не в этом смысле! А, ладно, вернется, поговорим, – хмыкнул я, глядя на удаляющуюся спину, и повернулся к Игорю. – У нас просто бабушка
