ростом в длинном зеленом платье, с обликом былинной красавицы со стажем – ну знаете, той, что уже лет тридцать провожает каждое утро Илью Муромца на подвиг, предварительно накормив и проверив, все ли он собрал. Даром что когда-то была царевной. Только вместо косы – сложная прическа на голове, прикрывающая правую сторону лица. И вместо сапожек или туфель – удобные меховые тапочки.
– А Вера Андреевна дома? – посмотрел я ей за спину.
– Это я, – мягко улыбнулась женщина.
Недоверчиво оглядев учительницу, что должна была быть пенсионеркой с острым носом, большими очками и скверным характером, все же шагнул в сторону и показал на подарки.
– Это вам. Можно от вас позвонить?
– В Америку? – с сомнением оглядела она ровные ряды мешков, банок и свертков.
– Если Федор там, то в Америку. Но, скорее всего, в город.
– Заходи. Телефон на трюмо в прихожей.
– Спасибо! Только давайте пока вещи занесу.
Все же калитка у нее так и осталась незапертой, да и неудобно как-то оставлять подарки на улице.
Вещи тут же обрели положенные места, будто бы созданные под них вместе с домом, деревней и миром в целом – еще никогда так не было, чтобы для нового не приходилось двигать старое. Мед занял место рядом с медом, яблоки к яблокам, мука…
– Поставь на стол. – Часть продуктов хозяйка велела не убирать и тут же взяла их в оборот на кухне, надев красиво вышитый фартук – настолько интересный, что его было жальче не меньше платья.
Мне же еще раз напомнили, где находится телефон, и попросили никуда потом не уходить. Потому что сейчас будет ужин. Живот отреагировал на это воодушевлением, намекнув на целый день без еды. Чуть смутившись, изобразил заинтересованность трубкой радиотелефона, обнаружившегося на холодильнике, вновь испросил разрешения и, отвернувшись к окну, принялся набирать номера друзей.
Телефон Федора не отвечал. Быстрыми гудками отзывались аппараты Светланы, Паши и лично мой. Щелкало в трубке после набора телефона Артема, но связи не было. В итоге позвонил домой.
– Ты где?! – тут же все понял наставник, стоило попросить его, чтобы он позвонил Федору, а тот отзвонился мне по тому номеру, который сейчас определился.
– У Веры Андреевны. – уклончиво ответил я.
Не сработало.
– Дай ей, пожалуйста, трубку, – тяжело вздохнул старик.
– Это будет неловко, она сейчас занята, – пошел я на попятный, в том числе и физически отступая из кухни.
– Ничего неловкого, просто руки еще раз сполосну, – мягко шепнула Вера Андреевна, неслышно оказавшаяся рядом, и перехватила телефон.
Да так быстро, что мои пальцы сомкнулись в воздухе.
Теперь уже она отступила в коридор, скрывая суть беседы. Вернулась уже под самый конец, так что фразу «и привяжите его там чем-нибудь!», сказанную вместо «до свидания», я все таки услышал.
– Он просто переживает, – обозначила улыбку хозяйка.
Тут же усадила за стол в гостиной, поставила передо мной стакан молока, тарелку (пока пустую), положила вилку, ложку, нож, накинула фартук и тщательно завязала. Вернулась и забрала нож. Я пошевелился и тут же понял – к стулу привязала.
– Я имею право на один звонок! – вырвалось возмущенное.
Рядом тут же поставили трубку радиотелефона.
Набрал еще раз Федора, вновь послушал гудки и с сожалением понял, что звонить мне в общем-то больше некому. Папа будет заодно с наставником. А Руслан Артемьевич, скорее всего, посоветует связать и ноги. От отчаяния решил звонить сестрам.
– Привет. Позвоните Федору, пусть срочно со мной свяжется. Меня связали и собираются кормить. Завидуете? Никакой помощи! – возмутился я и нажал на «отбой».
Так и грустил, рассматривая старые часы, негромко отщелкивающие секунды, уголок с иконами, узор на занавесках. Перешел взглядом на другую стену и замер, глядя на десяток портретов, выполненных ручкой на обычных листках. Вернее, портретами их назвать было сложно – контуры, обрамленные прической; силуэты людей; краешек уха, прорисованный невероятно четко, рядом с пустым овалом лица. Иногда изображения повторялись, но уже пастой другого цвета и с явно возросшим мастерством. Но ни одного портрета, завершенного до конца.
– А это кто? – рискнул я спросить у зашедшей Веры Андреевны.
– Память, которой нет, – мельком глянув на портреты, поспешила она вернуться обратно на кухню.
Невольно задумаешься, что хотели сказать. Тем и занимался, пока в тарелке не обнаружились вареники, положенные щедрой рукой. Солидную горку украсил золотистый брусок сливочного масла, тут же начавший красиво таять. Аромат же активизировал все силы организма для максимально быстрой
