Одна из комбинаций клавиш открыла мне картинку на панели. Я увидел коридор с рядом комнат. Коридор постепенно смещался.
Другая комбинация показала приемный тамбур. Похоже, эта система подключалась к визорам обзорных дронов. Я нащупал закономерность и стал сканировать все дроны подряд.
Пятый набор показал мне боевой купол над полигоном. Теперь я знал: он черный, глянцевый, и в нем отражаются звезды. Еще мне показалось, что вокруг купола валяется какое-то тряпье и мусор, но я не придал этому значение.
Ночь я провел в комнате с тремя товарищами. Храпели все.
Утром (суфле из трески, пирожки с вязигой, а для бутовцев – гречневая каша с говядиной и теплый салат с сыром и беконом) господа офицеры пребывали в восторженно-задиристом настроении. Накануне весь рядовой состав прошел копипаст, а ровно в десять часов начиналась битва.
– Сделай на обед бифштекс с кровью, – сказал мне бутовский офицер. – Мы порвем занзибарцев, и я буду чертовски голоден!
Я кивнул и отправился на кухню.
Столовая опустела. Я закрыл дверь на замок и присел к синтезатору.
Камера номер один показала опустевшие коридоры.
Камера номер два показала последних солдат, протискивающихся в боевой купол.
Я переключился на внешний дрон. Купол, освещенный солнцем, был хорошо виден со всех сторон. Я не знал, насколько высоко висит дрон, но, судя по окрестным деталям, размер купола составлял не более километра в диаметре.
Интересно, как на такой территории вести войну? Не в рукопашную же будут там биться? А оружие? В самом деле, я не видел, чтобы солдатам раздали автоматы или винтовки. Наверное, под куполом уже расставлены боевые установки.
По коридорам базы пронесся сигнал тревоги. Я невольно вздрогнул. Десять часов. Началось.
И в этот момент купол начал раскрываться. Все произошло так внезапно, что я сразу не понял, что это за щель посередине и почему оттуда летят какие-то ошметки и тряпье.
Как – открываться? Почему? Вокруг вакуум, безвоздушное пространство.
«Все погибли», – прозвучало в моем мозгу.
Дрон спустился ниже и безжалостно предъявил картину всеобщей гибели. На сухой каменистой плоскости лежали, метались, бились еще живые люди, вперемешку, белые и черные, видимо, занзибарцы. Я думал, что в космосе умирают мгновенно, но это не так. Смерть от вакуума длится секунд пятнадцать- двадцать и совсем не эстетична. У кого-то легкие выплеснуло наружу. Кто-то скрюченными пальцами пытался разорвать ворот рубашки. Многие были еще живы, кто бился в судорогах, иных рвало кровью. К бутовскому офицеру дрон приблизился непозволительно близко, я видел его глаза, безумные, яростные. У второго офицера внезапно распухли руки, как бревна, лопалась кожа, но он был еще в сознании!
Я замер у экрана.
Вот о чем предупреждал меня Вечно Толстый. Вот от чего уберегал.
Здесь не воюют. Здесь убивают мучительно, подло. Всех.
Гады.
Я синтезировал себе коктейль из валерьянки, пустырника, мяты и ландыша. Убрал запах. Руки предательски дрожали, когда я доставал кювету с напитком. Выпил залпом. Полегчало.
Боже, какой я идиот!
Потом я вытащил картридж, запихал в допотопную микроволновку и включил пуск. Тридцать секунд достаточно, чтобы стереть все на хрен.
Выключил свет, обесточил приборы, вышел.
Не спал всю ночь, хоть никто не храпел. Некому было.
Два дня прошло, как в тумане, а на третий в столовую как ни в чем не бывало пришли бутовские офицеры. Я немного воспрянул духом и понес им заказанный до войны бифштекс с кровью.
– Эт-то что? – спросил тот, у кого была аллергия на рыбу.
– Как давеча заказывали, говяжий бифштекс. Прожарка с кровью-с.
– Фу, мерзость какая. Мне бы что-нибудь такое… раки, селедочку… О! Сома можешь?
– Постараюсь.
– А мне миноги и семгу на пару.
– Хорошо, господа офицеры. Несу.
Я машинально набирал на панели синтезатора коды заказанных блюд. В голове было пусто.
