Карло очень хотелось на это надеяться, потому что иначе… иначе не миновать штурма, на подготовку к которому и ушла звездная осенняя ночь. Мятеж придется давить беспощадно, без жалости и сострадания, дабы ни единый солдат и тем паче офицер впредь и подумать не могли о подобном безобразии.
— Лучше бы в самом деле сдались, — разделил начальственную надежду Василис, — все равно за монастырскими стенами не отсидеться. Ну должны же они за ночь одуматься!
— Да куда они денутся? — Гапзис вопреки обыкновению был небрит, как сапожная щетка. — К нам ночью почти четыре десятка прибежало.
— Эти не из монастыря, — напомнил Николетис. — Так, по окрестным кустам прятались, и еще вопрос, от кого. А вот те, что в аббатстве засели… Демоны бы побрали этого Брацаса! И ведь всего-то субполковник, да еще из занюханного гарнизона, а как головы балбесам задурил! И добро б только землякам…
— …что, господа мои, — откликнулся из-за бронзовой танцовщицы отец Ипполит, — несколько странно. Ну да Создатель вам в помощь.
— К кошкам! — не выдержал восседавший на затканном виноградом диванчике лысый Додуза. — Куда мы вернулись?!
— Домой, — охотно объяснил Агас. — И привели с собой два батальона мерзавцев. В дополнение к местным. Их здесь явно не хватало.
— Левентис! — рявкнул маршал, и гвардеец потешно прикрыл себе рот рукой. Это было вопиющим нарушением субординации, но Карло лишь хмыкнул и отвернулся. От всех.
Взгляд уперся в картину. Пухлый юноша в венке из фиалок, собираясь искупаться, пробовал воду ногой. За ним из-за куста следил бородатый охотник, на которого, в свою очередь, таращились овечки — купальщик в венке явно был пастухом, причем никудышным. Сам Капрас свое стадо тоже не уберег.
Что часть недавних рекрутов, оказавшись вблизи родных мест, дезертирует, маршал ожидал, но то, что парни не ударятся в бега, а примкнут к взбеленившемуся гарнизонному командиру, стало сюрпризом. Как и сам Брацас, поначалу казавшийся вменяемым. Прибрюшистый субполковник изо всех сил старался быть полезным, но только здесь, в Кирке, на войну с морисками его не тянуло. Капрас и не настаивал — толстяк на боевого офицера ну никак не походил…
— К маршалу из Первого полка!
Вбежавший теньент пребывал не в лучшем виде. Глаза красные, небрит, воротник смят, в общем — не щеголь, вчерашний вечер всем дорого обошелся.
— Говорите!
— Господин маршал, пехота готова. Заслон напротив южной стены усилен двумя ротами. Если бунтовщики захотят прорваться из города, это будет самый короткий путь.
— Я понял. — Так, пехота на предписанных позициях, половина кавалерии корпуса — на соседней площади и вокруг аббатства, резерв здесь, пора начинать. — Предъявите этой бочке ультиматум. Час на раздумье, не согласится — ему же хуже. Отправьте к монастырю кого-нибудь с громким голосом, остальным — готовиться к бою. Присутствующим — бриться и завтракать.
Во дворе блестел кирасами и шлемами ровный строй пикинеров, а на высокой, утыканной осколками стекла стене красовался розовый удодий. Необычное зрелище прикормленную «на счастье» птицу не пугало.
— Господин Карло, могу ли я вас отвлечь? — напомнил о себе отец Ипполит, с разрешения кипарского епископата прибившийся к корпусу. Капрас не возражал — толковый священник на войне не помешает, но лучше б клирик остался в загородном поместье, где сперва устроился маршал. Карло хотел быть поближе к своим полкам, которые целиком в город никак войти не могли, и еще он хотел на прощание порадовать Гирени. Радости хватило на три дня. Известия — сначала о беспорядках, а потом и о мятеже — вынудили спешно мчаться в Кирку и реквизировать под размещение дом поближе к месту событий. Плачущую Гирени пришлось оставить, и утешать ее было некому — отец Ипполит рвался спасать души, а не утирать слезы.
— Господин Карло, вы меня слышите?
— Слышу, отвлекайте.
— Я помню, что мятежи и беспорядки случались во все времена. Не только в наемных полках, дравшихся за пределами Империи, но и в имперских гарнизонах, и даже в гвардии.
— Все так, святой отец, — устало подтвердил Капрас, — но этот случай выводит из себя неожиданностью.
Неожиданностью, в сравнении с которой фельпские сюрпризы кажутся почти приятными, ведь их преподносил враг, а не собственные солдаты. Сколько ни перебирал маршал в памяти события последнего месяца, он не мог вспомнить никаких признаков недовольства. Корпус с самого начала отлично знал, что предстоит марш к столице и далее — в бой против язычников. Недовольства это не вызывало, шли чуть ли не с радостью… во всяком случае, никого подгонять не приходилось. До Кирки, где намечался четырехдневный отдых, добрались на день раньше намеченного срока, и это при том, что пришлось задержаться в Мадоках: покончить с захваченными разбойниками следовало так, чтобы об этом узнала вся провинция.
В мирное время возни было бы, конечно, больше — пока все бумаги с подписями и печатями пройдут положенным им путем, ну а так… Послали уведомление губернатору и передали ублюдков командиру гарнизона, которому по военному времени надлежало исполнить приказ старшего воинского
