С хрустом переламывается древко — если б не хватило силы, вышло бы глупо, но ведь хватило же! Кит не вышит, когда б они успели, — намалеван на полотне, хоть и со тщанием. Вытереть сапоги, швырнуть под ноги, обвести глазами площадь.
— Кто-нибудь еще хочет в Торстенов круг? В священный круг варитов? Кто-нибудь хочет, чтоб и эти земли оделись льдом?!
Не хочет никто, и никто не уходит, они все еще чего-то ждут. От него ждут. А китовников у стены не видно, удрали.
Подходит адрианианец, протягивает платок.
— Зажмите как следует. Рану зажмите. Куда вас?
— В запястье. Так, чуть царапнуло… Брат Орест, что это за чудо с отрубанием головы?
— Клинок орденской выделки. Сталь получше обычной, но и удар у вас вышел — просто загляденье. Вот и результат.
— Я старался. Пошлите за Симоном, он мне нужен тут, и где Морок?
— За углом с солдатами. Вам требуется конь?
— Да вроде нет…
Фридрих вечно вещал с коня, но сейчас это было бы нелепо, не в атаку же болванов звать.
— Полк, в строй!
Строятся торопливо, но четко и слаженно — не новобранцы, и это самое скверное. Если зараза доберется до ветеранов, армии конец, и как бы не вместе с кесарией.
— Брат Ротгер, не лучше ли вам взять вашу шпагу?
— Лучше.
А ведь такое у Торстена тоже было. Вышедшая из повиновения отцовская дружина и возжелавший власти то ли дядя, то ли двоюродный дед. Торстен его прикончил и принялся сомневаться, стоит ли снимать с отца королевский пояс или подождать несколько лет… А голубчики уже в строю, и с ними нужно что-то делать. Песня о Торстене, словно в насмешку, повторяется даже в мелочах. Значит, иди и пой, хотя без панциря, шлема и раскрашенного в родовые цвета щита какой ты, к кошкам, воитель, так, юнец незаслуженный… Ну да какой есть.
— Лоуварденцы! Вы, кажется, были дриксами? Вы дрались у Мельникова… У Трех Курганов, честно дрались. Где ваше знамя? Знамя, которое вы прославили? И где, наконец, ваши офицеры?!
III. «Десятка Посохов»[5]
Политика — слишком серьезное дело, чтобы доверять ее политикам.
Глава 1
Талиг. Внутренняя Эпинэ.
Гельбе
