Роскошная не шевелилась, и гоганни, встревожившись, вылезла из-под стола.
— Откуда ты взялась? — спросила нареченная Юлианой, и Мэллит не стала лгать.
— Я поднялась из кухонь, — объяснила она. — Я сказала, что несу фрукты, и велела отпереть нижнюю дверь для слуг. Верхнюю я открыла сама и спряталась под столом. Графиня полна зла, она может быть вредоносна.
— Глупости какие… — махнула рукой овдовевшая. — Ирэна вовремя не родила и вбила себе в голову кучу ерунды, но вреда в том никакого. Разве что для нее самой. Я напишу Придду, пусть вытащит сестру из этого рыбного садка и увезет к людям. Курт так и сделал бы.
— Здесь много зла, — не отступила Мэллит, — и в доме, и в парках. Там был нехороший колодец, его засыпали, но беда не ушла.
— Ты опять? — Роскошная положила руку на живот и улыбнулась. — Ну что бы тебе в самом деле не принести фруктов? Не хочется тебя лишний раз гонять…
— Я принесла яблоки и сливы. Я оставила их на лестнице.
— Умница! Ты всегда знаешь, что мне нужно, только перестань искать змею в молоке. Ее там нет и никогда не было.
Мэллит промолчала. Она забыла сказать про хлебный нож и теперь могла оставить его себе.
Глава 5
Сагранна. Бакрия.
Гайифа. Ханья
1
— Гайифцы бросили-таки Хаммаила. — Маршал Дьегаррон поморщился, похоже, у бедняги опять болела голова. — Десять дней назад павлиний корпус двинулся домой, сейчас как раз должен переходить границу.
— Благая весть, — одобрил Бонифаций. Рядом с худющим кэналлийцем супруг выглядел особенно жизнеутверждающе, но жрать поменьше ему бы не помешало. — И что Хаммаил? Возрыдал и отпустил? Не верю.
— И правильно, что не верите.
Дьегаррон опять поморщился, Матильде показалось, что брезгливо.
— Так что же сотворил сей муж непотребный? — уточнил Бонифаций, озирая уже накрытый, но пока лишенный главного стол. — Лобызал копыта Капрасова коня или веревочку поперек дороги натянул?
— Это было бы слишком честно. — Маркиз поправил стоящие в глиняном кувшине цветы, свеженькие, еще в прозрачных каплях. — Хаммаил выдвинул бо?льшую часть имевшихся у него сил наперерез Капрасу, но сам остался в своей резиденции. Дескать, он ни при чем, это у казаронов душа не вынесла гайифского предательства. Глупо, но с отчаяния чего не сделаешь…
— Глупо, — вмешалась в разговор принцесса, понимая, что Альдо тоже бросили бы. Другое дело, что внук не преминул бы угостить наладившегося домой союзника сонным камнем. — Помри внезапно этот Капрас, можно было бы купить его офицеров или хотя бы попытаться купить, а так что? Корпус начинает марш домой, его не пускают, а Лисенку того и надо.
— Истину глаголешь, — подтвердил муженек и отпихнул вознамерившегося поднять корзину с бутылками хозяина. — При твоей голове кланяться, хоть бы и наисвятейшему, последнее дело! Ходи так, будто корону уронить боишься… Так что там Адгемарово семя?
— Оказии Баата не упустил. На следующий же день, точнее — в ночь после ухода верных Хаммаилу казаронов резиденцию атаковали бириссцы. — Голос Дьегаррона был безрадостно ровен, и Матильде захотелось маршала расцеловать. Отнюдь не по-матерински. — Нападающих хватило, чтобы смять охрану и ворваться во дворец.
— Создатель любит не тратящих время попусту, Враг тоже. Лишь зад свой от земли не отъемлющий никому не угоден.
