Нил-Сонов взял лист бумаги и прочертил овал, крутой изгиб Москвы-реки. Река входит в город с запада, пусть чуть северней, где соединяется с каналом, и дальше их воды текут вместе. Через весь город к Южному порту, Перервинской плотине и далее. Но это всё не важно. Главное – это крутой изгиб в центре.
Крестиками Нил-Сонов пометил опорные точки и стрелкой указал путь по реке к Пироговскому братству, а кружками – посты гидов.
«Если бы я был Лазарь, ну, или условный Лазарь, был тем, кто за всем стоит, как бы я думал? – Нил-Сонов пристально разглядывал получившийся рисунок и сверял его с картами. – Предположим, “Лазарь-убийца” и “Лазарь” в моей лодке, замеченный в Пирогово, – одно лицо. Как бы я действовал?
Совершенно очевидно, я нашёл бы в этом изгибе самое узкое место, – до начала постов, – и прошёл бы его посуху. Река входит в центр города, затем сворачивает, делает изгиб аж к Воробьёвым горам, где расположен Университет, и снова возвращается в самый центр, практически к стенам Кремля. Вот такая водная артерия. И выходит, что самое узкое место – Новый Арбат, от Кремля до гостиницы “Украина”. Может быть, это путь Горха? С точки зрения логики «узость места» – вполне. Но там окно 317. Новый Арбат непреодолим. Всё же боковые соседние улицы кишат тварями тумана, а на Садовом кольце, которое Арбат пересекает поверху, вообще основные логова “москвичей”. Там, в автомобильных тоннелях творится мрак… Конечно, будь я “Лазарь”, очень заманчиво выйти на быстроходной лодке от Перервинской сторожки, бросить лодку, пересечь город посуху кратким путём и снова выйти к реке, где тебя ждёт другая лодка с намалёванным моим знаком на носу. И никакие посты, не то что Университет, миновать не придётся. Но только окно 317… И всё равно путь в Пирогово получается долгим, за сутки не управиться туда-обратно. Получается… Либо эти два “Лазаря” – убийца в Весёлой сторожке и путешественник в моей лодке – разные люди, либо…»
– Ничего не получается, – хрипло обронил Нил-Сонов. – Не там ищу…
И вообще, с чего он взял, что это один и тот же человек? Лазарь-убийца сделал с помощью какого-то неведомого чудовища в Весёлой сторожке свою чёрную работу и подался в бега… Мотивы его не ясны, хотя у Петропавла явно есть какие-то догадки, которыми он пока предпочёл не делиться. А тот, второй, – перевёртыш, крот брата Дамиана в Университете, плавал к своему хозяину…
– Не там ищу! – снова процедил Нил-Сонов.
«Так тоже не получается. Зачем шрамы, зачем мой знак на носу лодки? И главное, филигранное совпадение сроков: убийства, визит в Пирогово, и всё это в тот день, когда единственный пост, который никак не обойти – Высокий дозор на выходе канала из города – оказался без смены, обезлюдел».
– Не-а, – протянул Нил-Сонов.
«Главное не это», – вдруг понял он. А то, что Петропавел велел ему отыскать путь Горха. Посоветовал, конечно, только знаем мы его советы. Значит, Петропавел тоже убеждён, что кто-то воспользовался тёмным и, вероятно, жутким путём через город, чтобы свести время к минимуму и уложиться в одни сутки.
Вот что значит его совет. Петропавел убеждён, что кто-то прошёл путём Горха, чтобы успеть в Пирогово и обратно, вернулся на плотину и завершил начатое. Убийца и путешественник – один человек, оба «Лазаря» – одно. И Нил-Сонов за предоставленные ему трое суток обязан отыскать страшный сухопутный путь через накрытую туманом Москву. Значит, как он должен мыслить? Как можно пройти путём Горха, древнего порождения тьмы, следы которого вот снова появились этой Чёрной весной. Но как пройти сквозь туман? Скремлины… Кто это мог быть? Кто в Университете в состоянии пройти путём Горха?
– Этот человек – гид? – ошеломлённо прошептал Нил-Сонов.
Неожиданно овал изгиба реки перед его глазами поплыл. То ли от перенапряжения, то ли от утомления, от бессонной ночи. Поплыл, а потом и сам лист бумаги растворился перед ним, образуя по своему контуру тёмный провал. И Нил-Сонов на миг угодил в него, провалился, как в омут, в раззявленное отверстие бездны. Всего лишь на миг, но ему хватило…
Когда он пришёл в себя, его руки била мелкая дрожь. Он снова побывал в Весёлой сторожке в ту роковую ночь. Только сейчас это был не сон. А что?
Этот человек – гид, и… Нил дёрнул головой. Но Страна Теней лжёт. Она всегда лжёт. Он угодил в её путы много лет назад, и сейчас она не хочет отвязываться. Показывает то, чего не было. Могло бы быть, но…
– Ты играешь со мной, да? – сипло проговорил Нил-Сонов. – В чём-то хочешь меня убедить, Страна Теней?
Нил поднялся со стула и пристально уставился на лист бумаги с изгибом реки. Нет, всё не так! Не получится у вас ничего, Страна Теней. Нил-Сонов помнит каждую свою минуту накануне этой роковой ночи, прекрасно помнит. И Петропавел ему верит. Иначе бы не велел отыскать путь Горха. Доверие в его глазах
(
было подлинным. А Хохочущий Император тоже лжёт.
– Отцепитесь от меня! – процедил Нил-Сонов.
Плевать ему на смех: Император лгал с самого начала, и в тот первый раз тоже. Они нашли тогда его уязвимое место, но больше Нил этого не допустит.
