— Но пергамент свежий, — воскликнула Бруни, — это вам любой стряпчий докажет!
Редьярд снял один из перстней, в изобилии украшающих его пальцы, и постучал им по столу.
— Я! — тут же откликнулся из глубины перстня замогильный голос.
— Ты мне нужна!
— Но я еще не отмылась, Рэд!
— Сейчас! — с нажимом сказал король.
Голос пробормотал что-то неприличное, и в следующую минуту у стола засветился голубым оком портал. Из него показалась стройная ножка в пушистом тапочке, на которую мужчины посмотрели с интересом, а затем в кабинет впорхнула архимагистр Никорин с мокрыми взъерошенными волосами и в банном халате.
— Вы вытащили меня из купальни, ваше величество! — недовольно скривилась она и щелчком пальцев зажгла огонь в каминной пасти. — Не могли дать и десяти минут? Запах мертвечины очень въедлив…
Она потянула носом и с интересом посмотрела на Торхаша.
— Полковник, а вы так и не успели помыться? У меня большая ванна, можем сделать это вместе!
— Ники! — укорил король. — Давайте уже закончим это дело и забудем о нем под страхом смертной казни!
— И вы? — уточнила та.
— И я! — с нажимом произнес Редьярд. — И все здесь присутствующие!
— Ну хорошо…
«Выключив» огонь в очаге, она подошла к столу и коротко взглянула на короля. Тот, изменившись в лице, ретировался к окну, толкнул Дрюню в бок:
— Подвинься, братец шут, больно ты отъелся за последнее время!
— Я? — изумился тот. — Я?! Да это ваше откормленное величество скоро в боевой доспех не влезет!
— Мы еще вернемся к этому разговору! — пригрозил Редьярд и уставился на архимагистра.
Никорин развернула свиток и придавила канделябром, наверное, чтобы не сбежал. Свеча тут же погасла, уронив несколько капель воска на пергамент, но архимагистру этого показалось мало. Затейливым жестом длинных пальцев она призвала струйки пыли из углов, паутину с карниза (увидев которую, Рэд глубокомысленно заметил; «Надо всех выпороть!») и золу из погасшего камина. И обрушила все это на свиток мозаичной воронкой, всосавшейся в него с тихим шепотом.
Матушка следила за ней не дыша. Бытовой магии в обыденной жизни было полно. Хоть бы даже свитков с полезными заклинаниями: целительными, противопожарными, обезболивающими, омолаживающими и музыкальными. Но оттого эта магия давным-давно стала привычной и утратила дивный характер. А сейчас перед глазами Бруни творилось самое настоящее чудо, и даже ярко-розовый халат и смешные тапочки светловолосой волшебницы не могли его испортить.
Лицо Ники сделалось отрешенным, глаза полнились тенями, как тогда, во время разговора в башне, когда она смотрела на море, впитывая зрачками его колышущуюся темноту. Воздух сгустился, потек в легкие с трудом, со свистом. У всех заломило зубы, а Лихо еще и ушами задергал, словно слышал какой-то неприятный звук. На высшей точке напряжения присутствующих накрыло ватной тишиной. Картина мира на миг сместилась. Бруни показалось, что она увидела…
Что именно она увидела, после она затруднялась не только рассказать, но и вспомнить.
Канделябр качнулся, упал и покатился по столу. Свиток устало свернулся и лег в руку волшебницы, а та, подойдя к окну, с легким поклоном подала его королю:
— Принимайте работу, ваше величество!
Король развернул пергамент. Документ был тот же, но… несомненно старый, местами испачканный копотью и жирными пятнами.
— Где представители магистрата и Первосвященник? — резко спросил Редьярд у Дрюни.
Тот потянулся, как кот, объевшийся сметаны, и соскочил с подоконника:
— В Малой зале Совета, братец. Твой секретарь ждет у дверей.
— Пусть письменно подтвердят достоверность документа! — передавая ему свиток, приказал король. — Чтобы на протоколе комиссии расписались все, включая Магистратского мага!
— А этот ничего не унюхает? — уточнил Кай.
Ники укоризненно посмотрела на него:
— Обижаете, ваше высочество!
Принц поднял руки, показывая, что берет свои слова обратно.
Когда Дрюня ушел, насвистывая какую-то песенку, волшебница заняла его место на подоконнике.
