Персиана — не такая дородная, как сестрица, но по-семейному ехидная, хихикнула и показала старшенькой язык.
— Ну! — огладив огненную бороду, провозгласил Пелеван. — Значит, у нас двойной праздник! А посему предлагаю отдать должное лакомствам, приготовленным умелыми ручками нашей Бруни и ее повара. Скажу по секрету — стряпня ваша достойна кухни самого Редьярда! Ребрышек с можжевеловыми ягодами вкуснее нет нигде в Вишенроге! А потом… — он, загадочно блестя глазами, потянул из-за пазухи свиток, оплетенный сине-золотым шнуром Магического ведомства, — устроим танцы!
Его супруга — Алисия — женщина в годах, сохранившая, несмотря на возраст и троих детей, хрупкую, будто фарфоровая статуэтка, фигуру, захлопала в ладоши и горячо поцеловала мужа.
Матушка наблюдала за ними с удовольствием — ей было приятно видеть, что после стольких лет супружества Пелеваны не утратили интерес друг к другу. Вот бы тоже так…
Порозовевший от комплимента Пиппо потянул ее за рукав, заставляя сесть.
На стол был водружен бочонок добротного вишневого вина, которое зажигало кровь и хмелило голову. Веселье наконец начиналось.
К удивлению Бруни, шут замолчал надолго. Лишь перепробовав все стоявшие на столе блюда, он, тяжело отдуваясь, расстегнул камзол и погрозил Томазо длинным пальцем.
— Хотел я тебя, братец мастер, отругать за пренебрежение к кухне его величества! А теперь вижу — прав ты! Как простые люди есть соль земли, так и еда простая, по народным рецептам приготовленная, — суть вершина поварского искусства.
— Твоя правда, шут! — жахнула по столу кулаком Туча Клози. — Но куру уметь разделать недостаточно! С чуйством надо готовить! С чуйством!
— Сосредоточение тут необходимо! — неожиданно подал голос маленький Висту. Он пил наравне с Клозильдой и оттого с трудом удерживался, чтобы не упасть со стула. — Когда вокруг никого не видишь… ик!.. не слышишь и не чуйствуешь!
Матушка поняла, что словечко Клози привязалось к нему, как и к самой Бруни, надолго.
Соседка пихнула его локтем под бок с такой силой, что Висту упал на колени сидевшему рядом с ним Марху Тумсону — мужу Персианы.
— Чуйство, говорю тебе, главнее! — рыкнула она. — Как бесчуйственный чурбан изобразит шедевру?
Марх — крепкий парень, работавший старшим конюхом у одного из господ в квартале Белокостных, аккуратно водрузил Вистуна на место.
— Не ссорьтесь! — подал голос Дрюня, разглядывая спорщиков с блеском в глазах. — Оба вы правы. Лишь отрешившись от низких мыслей, уйдя в себя, ощутишь истинное… чуйство творчества! — он тихонько хрюкнул от удовольствия и довершил: — И сотворишь шедевру!
А затем подскочил, выхватив из-под руки Томазо музыкальный свиток. Умело снял оплетку и, изящно развернув пергамент, прочитал первое название:
— Бранли «Утки вышли погулять»!
Со свитка зазвучала веселая музыка — сначала тихо, а затем громче и громче, будто побуждая пуститься в пляс, растрясти ужин, тряхнуть стариной.
Томазо, крякнув, поднялся, снял добротный суконный кафтан, оставшись в одной рубашке. Курчавая шерсть на его могучей груди под распущенной шнуровкой ворота была такой же ярко-рыжей, как и борода. Развернувшись к супруге, глава Гильдии каменщиков шутливо поклонился.
— Госпожа соизволит ли подарить мне первый танец?
Алисия, млея, что делало ее невыразимо привлекательной, подала мужу руку.
Дрюня, чмокнув Ваниллу в макушку, в мгновение ока оказался рядом с Матушкой.
— Первый танец — твой, маменька! — он едва ли не насильно поднял Бруни со стула, в который она вцепилась со страху. — Нетанцующая именинница — то же самое, что немечтающая девственница!
О чем полагается мечтать девственнице, шут уточнять не стал, а Матушка по понятным причинам не спросила.
Бранли танцевали еще деды и прадеды. Особое внимание в этом танце уделялось не столько движениям, сколько задору. Танцевали его как парами, так и «ручейком», держа друг друга за бока или плечи, в чем с удовольствием принимали участие и взрослые, и дети.
Туча Клози, понаблюдав, как безуспешно пытается встать на ноги Висту Вистун, подхватила его под мышки и вытащила в круг танцующих.
— Я… — блеял Висту из-под ее могучей руки, — вполне согласен, что чуйство для творчества не… ик! …обходимо! И то, что вы это осознаете, прекрасная Клози, делает вам… Ик!
Клозильда встряхнула партнера, заставляя замолчать, и закружила в веселой пляске. Пип прошел пару кругов со старшей дочкой, запыхался и уютно устроился за столом, потягивая вино. Персиана танцевала то с мужем, то с детьми, по очереди. Виеленна с Питером удивили всех, пустившись в такой зажигательный пляс, что с полок за стойкой попадала утварь.
— Мазурка «Веселый менестрель»! — объявил Дрюня.
Магический свиток «подавился» темой Бранли и заиграл мазурку.
— Все-все! — протестующе подняла ладони Матушка, когда шут угрожающе двинулся к ней. — Я отдохну, с твоего позволения!
— На! — Дрюня сунул ей в руки морковку, которую вытащил из кармана камзола. — Это поможет восстановить силы!
