Бруни едва не покраснела. Судя по тому, как блестели глаза старшей Гретель, это был намек на совершенно определенные обстоятельства!
— А как Виеленна одна с залом справится, если ты к плите встанешь? — язвительно поинтересовалась она у Ровенны, обиженная ее тоном.
— Если вы позволите, — младшая Гретель взволнованно переступила с ноги на ногу, — я попрошу Питера! Он давно просится мне как-нибудь помочь!
— Яйцы крашены! — фыркнула старшая сестра.
Пип отвернулся к плите, тем самым показывая, что дальнейшее ему не интересно.
— Он, что же, выходной возьмет? — изумилась Матушка.
— Я попрошу — и возьмет! — воскликнула Виеленна, и на мгновение сквозь невзрачные черты ее лица проступил нежный облик девчонки, влюбленной по самые уши.
— Как думаешь, разрешим? — спросила Бруни у Веся, скрывая улыбку.
Спросила, как у своего.
— Можно! — важно ответил оборотень. — Вы только запишите, сколько он посуды побьет!
— Ах ты! — возмутилась Виеленна и под хриплый смех сестрицы попыталась дать парнишке подзатыльник.
Тот, хмыкнув, вывернулся из-под Матушкиной руки и стрелой унесся вверх по лестнице.
— Когда он так носится, — не оборачиваясь, проворчал Пип, — у меня болит голова!
— Шустрый, паразит, — согласилась Ровенна и отправилась в зал, откуда уже слышался чей-то призывный крик. Сестра поспешила за ней, прихватив поднос с заказом.
— Ты подумай, что нам в субботу готовить, — сказал повар, пока Бруни переобувалась, накидывала фартук, туго переплетала косу и мыла руки. — Погода, вишь, портится, народ захочет тепла и сладостей. Вафли-то мы всяко напечем. А что еще?
Встав к плите, Матушка задумалась. Осень — пора ароматных фруктов, вот только в народе бытует мнение, будто сырые фрукты вредны для здоровья. Поэтому чрезвычайно популярными были всякие сладости — цукаты, варенья и мармелады. Печенные с медом яблоки делали почти в каждом доме, отчего улицы квартала Мастеровых начинали пахнуть сладким дурманом, кружащим голову и возбуждающим аппетит.
— Сделаем печеные груши и сладкий соус к ним, с медом и орехами, — предложила Бруни. — За грушами зайдем на рынок завтра, когда будем возвращаться из университета, а меда и орехов у нас вдосталь!
— Еще бы черного перца купить, — повар с кряхтением потер поясницу. — Бруни, нам надо думать о помощнике… Весь — парень подходящий, хоть и клыкастый не в меру, но, начав учиться, он станет пропадать в университете. Раньше я бы и не заметил его отсутствия, однако годы берут свое!
Матушка помешала бульон, булькавший на плите, сняла пробу и добавила пресловутый перец. Тяжело вздохнув, развернулась к Пипу:
— Я обещаю тебе подумать.
— Только не слишком долго, — буркнул тот и вновь отвернулся к разделочному столу.
Бруни окинула взглядом родную обширную спину и быстро вышла в зал, где неумолкающий шум голосов и стук ложек о миски вмиг разгонял печальные мысли о том, что людям неподвластно. О времени.
Военный университет Вишенрога располагался справа от королевского дворца, если смотреть с моря. Каменное здание, облицованное черным гранитом, было братом-близнецом Морского университета, находившегося слева от дворца и украшенного белым мрамором. Возводил оба учебных заведения один и тот же архитектор, любимец кого-то из прежних королей. Зодчий подошел к делу серьезно. В зданиях можно было месяцами держать осаду, одновременно продолжая учебу, или бесконечно бродить во внутренних коридорах, пугаясь помещений, похожих друг на друга, как зеркальные отражения.
Пип, Бруни и Весь «пугались» уже по третьему кругу.
— Я больше не могу! — Пип присел на подоконник, отдуваясь и обмахиваясь платком размером с наволочку, и сердито поставил рядом корзину для продуктов. — Даже свиная требуха устроена более логично, чем эти катакомбы! Может быть, все-таки спросим у кого-нибудь дорогу, а, клыкастый?
Весь набычился. Показать свою слабость студиозусам, смотревшим на него кто насмешливо, кто брезгливо, а кто и откровенно враждебно, оборотень считал невозможным.
— Вообще, — продолжал бурчать повар, — этот твой рыжий майор мог бы встретить нас у входа и проводить прямо в приемную комиссию, а не заставлять бесконечно кружить по этим проклятым коридорам!
Бруни тихонько вздохнула. Среди студентов, высоких, красивых, в форме разных факультетов, очень похожей на военную, только без знаков различия, она чувствовала себя не в своей тарелке, хотя и надела праздничное платье — и даже не пожалела туфельки ему в тон!
— Лихай Торхаш — полковник, — поправила она Пипа и посмотрела на Веся. — Придумай что-нибудь, прошу тебя!
Мальчишка кивнул и скрылся в стенной нише за скульптурой какого-то полководца. Минуту спустя оттуда высунулся большой черный нос и со свистом втянул в себя воздух.
