— Шедевра! — вскричала Клозильда.
— Хорошая компания! — вторила ей Ванилла.
— Несправедливость… — прошептала Бруни.
— Жил-был художник один,
В лесу дремучем ходил.
Дружбу с троллем водил,
Хотя тот и пил, как свин! — неожиданно звонко затянул шут на известный мотив.
— Хоп-хоу, пей, не жалей! — тут же подключились Клозильда и Ванилла.
— Художник троллю твердил:
Красив и силен ты, мой друг,
А мех твой блестящ и упруг!
И на портрет уговорил!
— Хоп-хоу, пей, не жалей! — с восторгом подпевал «хор».
— Пять дней он его рисовал,
Лучших красок совсем не жалел!
А как тролль от внимания млел!..
На шестой — портрет показал!
— Хоп-хоу, пей, не жалей!
— Тролль был сильно на друга сердит!
Ведь искусство не терпит лжи!
И художник в могилке лежит!
На которой шедевра висит!
— Хоп-хоу, пей, не жалей!
Последние слова заглушил деликатный стук в дверь. Судя по всему, стучали сапогами, подкованными железом.
— Э? — изумилась Клозильда и попыталась встать, намереваясь открыть дверь.
— Сидите, матрона, умоляю! — вскочил Дрюня. — Не стоит шокировать людей. Индари знает, что они подумают о вашем жилище! Я сам открою.
За дверью обнаружился Йен Макхолен в сопровождении патрульных. Окинув теплую компанию не менее теплым взглядом и задержавшись на мгновение на лице хозяйки дома, он укоризненно качнул лобастой головой.
— Господа мои хорошие, вы на часы гляньте, — попросил он. — Людям спать надобно, а вы песни орете, будто коты мартовские. А ну-ка, давайте расходиться по домам!
— А я не желаю! — наморщила лицо Клози, отчего маска пошла трещинами. — Желаю праздновать!
— Прав он, — неожиданно вмешалась Бруни и попыталась встать, — да и мне пора, завтра рано вставать!
Дрюня подал ей руку, другой — вытягивая Ваниллу со стула, как репку с грядки.
— Нуте-с, идемте, мои стрекозки! — явно кому-то подражая (Матушка, как ни силилась, не смогла вспомнить), произнес шут. — Пора вам баиньки!
— Ну настоящий мужик! — обвив его шею руками, повисла на нем жена.
Бычок хмыкнул, наблюдая живописную картину.
— Вы, господин королевский шут, супругу-то вашу до дворца не допрете! — искренне посочувствовал он.
— Конечно, не допру, что я — тяжеловоз, что ли? — обиделся Дрюня. — У Матушки вон заночуем. Теперича, когда мы женаты, имеем полное право спать под той крышей! Да, любимая?
— Настоящий… — простонала Ванилла, кажется засыпая.
— Рад был видеть вас, матрона Мипидо! — попрощался шут и передернулся, вспомнив их встречу.
— До завтра, подруженьки, — замахала ладошками, подбородками и красными волосами Клозильда и широко зевнула. — Грядет шедевра современного искуйства! Грядет!
— Грядет, грядет! — успокоительно улыбнулся Макхолен и закрыл за Дрюней и девушками дверь.
В опустевшей кухне, трогательно уложив зеленое лицо на тарелку с сыром, сладко всхрапывала Туча Клози, и на ее губах порхала нежная улыбка.
Матушка проснулась засветло с мыслью о предстоящем непростом дне. И… не смогла оторвать гудящую голову от подушки странного малинового
