— Ну… ты… скажешь тоже!.. — хохотал он.
— Что такого? — обиделась Матушка. — Разве полковник Торхаш не учил тебя драться правильно? А если учил, то и про осторожность должен был говорить!
Весь помотал головой. Пояснил, все еще посмеиваясь:
— С осторожностью люди дерутся… как бы одежку не попортить да рану не получить. А мы, если сцепляемся, о такой ерунде не думаем! Внимательным надо быть, опережать противника на действие, а то и на два вперед — этому меня Лихо учит. Но я могу обещать тебе, — он посмотрел на Бруни, — всегда брать верх над врагами!
Матушка вздохнула и отставила почти пустую тарелку. Прихватила кружку с подостывшим отваром, поднялась и направилась к лестнице. На последней ступеньке обернулась.
— Не всегда прав тот, кто побеждает, — сказала она. — Подумай над этим, Веслав Гроден из Черных ловцов!
Утро началось неожиданно.
— Прости меня, — попросил Весь, когда Бруни в праздничном наряде спустилась вниз и приготовилась вести его в университет.
— За что? — удивилась она.
— Я вчера не стал тебе говорить… уж очень ты была усталая!
У нее заныло в груди. Она молча смотрела на оборотня, даже не пытаясь угадать, какую дурную весть он сообщит.
— Я не видел господина Турмалина, — пояснил мальчишка. — Когда я пришел к его дому, люди разбирали крышу, которая обрушилась прошлой ночью. Тела жильца мансарды так и не нашли. Из того здания теперь всех выселят, а его само разрушат — в нем вот таку-ущая трещина до самого основания!
И он руками показал ее размер.
— А продукты? — недрогнувшим голосом поинтересовалась Матушка.
Что ж… Григо предупредил, что исполненное человеческое желание снимет с него оковы человеческого существования. Должно быть, он вернулся в прошлое, в тот прекрасный и юный мир, где любой мог встретить на лесной тропинке Пресветлую и поговорить с ней о жизни.
— Раздал… — коротко ответил оборотень.
Больше она ни о чем не спросила.
Они вышли на утренний морозец, держась бок о бок и двигаясь слаженно, будто были одной крови. Весь не кичился, не важничал, но, как парус, наполненный ветром, тянулся в сторону горизонта. Горизонта будущего, того самого, что раньше не чаял даже разглядеть.
У здания Военного университета маялись толпы абитуриентов и сопровождающих. Истеричные мамашки, визгливые тетушки, занудные дядюшки или опекуны, преисполненные гордости отцы, дающие последние наставления сыновьям, взволнованные горожанки, многодетные семейства ласурских крестьян, в характерных шляпах с полосатой тульей… В университет могли поступить не только дети белокостных. Здесь учились сыновья мастеровых, служителей церкви и представители других сословий, проявившие тягу к познанию или исключительные способности. Девиз университета: «Знание и сила — для себя и потомков, честь — только Родине!» говорил сам за себя. Многие выпускники этого учебного заведения, войдя в его двери простыми людьми — вписали себя в историю родной страны, став приближенными к королевской династии, известными полководцами, государственными деятелями.
Учащиеся «черного» факультета кучковались в некотором отдалении от людских толп, на которые не обращали внимания. Чего не скажешь о последних, косившихся на оборотней с опаской, интересом или откровенной враждебностью. Для сохранения порядка в толпе прохаживались по двое королевские гвардейцы. Разноцветные мундиры мелькали тут и там — голубые с черным, синие с красным, красные с голубым. Статные как на подбор красавцы суровыми не выглядели, посмеивались, разглядывая мальчишек с румяными от волнения лицами, предавались собственным воспоминаниям о том дне, когда мать-отец-дед-опекун привели их к гранитному порогу, за которым начинался новый жизненный этап.
— Весь! — прозвучал звонкий оклик.
Оборотень дернул ухом на звук. К ним с Бруни подбежал уже знакомый ей сероволосый мальчишка — Рахен. В его странного, серебристо-серого цвета глазах плясали смешинки.
— Позвольте вас приветствовать, моя госпожа! — неожиданным баском сказал он.
Матушка, пытаясь скрыть улыбку, церемонно кивнула.
— В одну шеренгу ста-а-ановись! — перекрыл шум толпы звучный голос.
Через несколько мгновений ему вторили с разных концов площади. Наступившая сумятица напомнила Бруни голубиную стаю, вспугнутую неожиданным хлопком. Весь, взглянув на Матушку горящими от возбуждения глазами, помчался вслед за рванувшим к своим Рахеном.
Территория перед зданием университета была поделена на квадраты, образованные рядами из абитуриентов факультетов: командного и инженерного составов, военно-лингвистического, военно-экономического и сыскного. Черный факультет занял левый нижний угол площади.
Бруни пробилась сквозь толпу и встала прямо за своим воспитанником. Справа от него выстроились уже знакомые ей бывшие арестанты из компании
