– Мы рано закончили, – Уоррен поднялся навстречу, – так что можете на часы не смотреть. Присаживайтесь.
– А что так пусто? – с удивлением спросила Настя.
– Они потом закрываются на частную вечеринку. – Уоррен как истинный джентльмен отодвинул для нее стул.
Ресторан произвел вполне себе благоприятное впечатление, дешевым он не выглядел. Мягкий ковер под ногами, хорошая мебель, много дерева, понятное дело, на стенах диски от циркулярных пил и старые двуручные. Тут же большой камин из дикого камня.
– Вполне приличное место, как видите. – Уоррен перехватил мой взгляд. – А стейки, к слову, здесь клеймят.
– Клеймят? – удивился я.
– Увидите. Если закажете.
Официант сразу вернулся, принял заказ на напитки и удалился, бесшумно ступая по ковру.
– Вы начнете или я начну? – спросил Уоррен.
– Как вам удобней.
– Тогда я, – кивнул он. – Теренс сказал, что вы нетипичные чужие, так?
Теренс едва уловимо кивнул.
То есть они все же поговорили, а я и не знал. Но это хорошо, меньше объяснять, Уоррен Блэйк хоть как-то подготовлен к разговору.
– Совершенно верно.
– Чем именно?
– Тем, что это не первый мир, в который мы попали, – ответил я. – В результате чего мы знаем о том, что здесь происходит, намного больше, чем остальные, кто здесь живет.
– Не сомневаюсь. Теренс мне кое-что уже объяснил.
– Что именно?
– Что вы его избавили от рака. – Уоррен посмотрел мне в глаза, а Теренс кивнул снова. – Что вы хотите предложить мне?
– Персонально вам? – уточнил я. – Или анклаву?
– И анклаву, и мне.
Анклав он все же поставил первым.
– Анклаву я могу предложить знания, которых у него нет. Мой опыт. А лично вам… вы знаете, как Теренс избавился от рака?
– Более или менее. Мне сообщили из госпиталя.
– Ты не говорил? – спросил я у Теренса.
– Пока нет, – коротко ответил он, разглядывая меню.
Теперь уже кивнул я, после чего сказал Уоррену:
– Это работает не только с раком.
– А с чем еще?
– Со старостью, например. – Я посмотрел ему в глаза, ожидая реакции. – Намного моложе от такого лечения вы не станете, но мы сможем буквально заморозить вас в том состоянии, в котором вы сейчас.
– И сколько мне тогда останется?
Реакция получилась немного странной – почти никакого удивления, просто деловой подход. Думаю, что умение смотреть на вещи именно таким образом и сделало Уоррена тем, кто он есть. Не надо удивляться и всплескивать руками, столкнувшись с новым, нужно просто подумать, как это все можно использовать. И, как говорили в Одессе, «шо я смогу с этого иметь кроме ничего?»
А насчет того, говорю ли я правду, – ну вот рядом с нами случай чудесного исцеления сидит, стейк выбирает, так почему бы и не верить, если врачи подтверждают?
– Много. Вам и так много остается, куда больше, чем местным. Равно как и мне, и моей жене, и Фицпатрику. – Я показал на охранника, сидящего за баром.
– Насколько больше?
– Если это место не отличается от того, в котором я уже был, – раз в десять.
Уоррен удивленно поднял брови – и все.
– В десять раз? То есть я могу иметь, в худшем случае, еще одну человеческую жизнь?
– Или больше.
– Или больше, – повторил он за мной, затем усмехнулся: – Вы знаете, эта новость стоит хорошего ланча, честное слово. Особенно если это правда. Изучайте меню, у нас еще будет время поговорить.
Меню пришлось изучать. Несмотря на не такое уж изобилие продуктов, оно было длинным, мясо предлагалось во всех видах. В конце концов я
