коробочке, нужно пронзить чем-то острым. Иглой, ножом или…
– Или зубами, – сбивчиво пролепетала Марина, сжимая шкатулку в ладони.
– Или зубами, – улыбнувшись, подтвердил Сариил.
Не в силах преодолеть свое любопытство, я подошла к Марине, которая открыла шкатулку и с нескрываемым интересом рассматривала ее содержимое.
На фиалковой бархатной подушечке сжималось и разжималось миниатюрное сердце змеи. Его размер был настолько мал, что оно с легкостью поместилось бы на ладони новорожденного младенца.
– К сожалению, у вас осталось очень мало времени. Сгоревший дворец вскоре исчезнет, как исчезнет и потайная дверь с замком Бискорне. Вам нужно спешить, прекрасные дамы! – поторопил нас архангел. – Да и нам пора, засиделся я в этой темнице! – Он задиристо потрепал Гаса по голове, отчего у последнего на лице расцвела счастливая улыбка.
– Что ж, – я с благодарностью посмотрела в добрые светлые глаза Сариила в обрамлении сетки мелких морщинок, – спасибо вам за все!
– Не забывайте, уничтожить Асмодею сможет лишь тот, кто переступал порог ее спальни! – напомнил он нам, а затем неожиданно расправил крылья за спиной и взмыл к небесам, минуя сводчатый потолок своей тюрьмы и широкое отверстие люка на паперти. Последнее, что я видела, – развевающийся подол его белоснежного балахона.
Глава 41
Рассветное солнце заливало бронзовыми и золотыми красками горизонт. Чтобы отвлечься от тревожных мыслей, я усердно считала звезды, которые еще не успели исчезнуть с небосклона и поблескивали, словно россыпь драгоценных камней на столе у ювелира. С каждой минутой их становилось все меньше. Странные чувства одолевали меня в это прекрасное парижское утро. Я не знала, сколько времени прошло с того момента, как мы с Мариной выбрались из подземной тюрьмы Сариила, и паника все больше одолевала меня.
Мы расстались на папертной площади.
– Чао, – промурлыкала мне Марина, сжимая в ладони заветную шкатулку. – Дальше я сама. А ты поймай такси и отправляйся на Рю дю Бак, к дому 140. И жди Флориана там, во дворе.
Я успела только открыть рот, чтобы возразить, но она уже взмыла в воздух и помчалась в сторону Лувра.
Клацая зубами от утреннего холода – сырого, зябкого, пробирающего до костей противными ветрами с Сены, я почти бегом добралась до улицы Ситэ и начала тормозить проезжающие машины. Я совсем забыла, что с потрепанной прической и в помятом платье выгляжу как проститутка, сбежавшая с костюмированного бала, и теперь пыталась не обращать внимания на сигналы клаксонов, улюлюканье и свист, доносившиеся из открытых автомобильных окон.
К счастью, через несколько минут возле меня остановился черный «Пежо» с белой табличкой на крыше Taxi parisien.
– Rue du Bac, 140, s’il vous plait,[19] – промямлила я уставшим голосом, с удовольствием плюхнувшись на заднее сиденье. Внутри было тепло и пахло корицей. О большем в эту минуту и мечтать не приходилось.
Водитель молча кивнул, а затем бросил на меня смешливый взгляд в зеркало заднего вида.
– Sinful a resiste a la nuit, est-ce pas? Maintenant, je peux prier pour le salut de l’ame,[20] – с сарказмом в голосе пробубнил таксист, продолжая бросать на меня то ли осуждающие, то ли игривые взгляды.
Я поморщилась, не понимая, о чем он толкует, и просто отвернулась к окну, пресекая продолжение странной беседы.
Машина плавно тронулась с места, чтобы через пятнадцать минут спокойной езды по полупустым улицам доставить меня на место.
Авто остановилось возле старинного дома из светлого кирпича с высокой аркой за коваными чугунными воротами. И только теперь я вспомнила, что у меня совсем нет денег.
– Dix euros, – спокойно озвучил стоимость поездки водитель.
Я сделала вид, что роюсь в складках платья в поиске сумочки, клатча или еще чего-то, что можно спрятать в многочисленных юбках, не забывая при этом мило улыбаться и бросать вежливые взгляды ему в зеркало заднего вида.
Прокопавшись так несколько секунд, я поняла, что дело дрянь и придется вспомнить о своих талантах.
– Monsieur, pourriez-vous me regarder?[21] – промямлила я, моргая ресницами.
– Quoi? – Он обернулся и бросил на меня через плечо недоумевающий взгляд.
Этого было достаточно. Как только наши взгляды пересеклись, он замер. В его остекленевших, точно у сумасшедшего, глазах появилась мутная поволока, словно он спал с открытыми глазами, не видя ничего и никого вокруг.
