нужным заклинанием. Своей силой я пробил проход в камне, и здесь мы обнаружили древнего Стража, охраняющего алтарь Кабала Трехглазого. Заклинание принудило Стража не вступать с нами в бой, но подчиниться.
– Манускрипт с заклинанием… то есть словоключ от лича? Любопытно. Значит, в ваши руки сначала попал Страж древнего храма, а сейчас и божественный меч, превращающий человека в волколака.
– Теперь вся впечатляющая картина открылась твоему взору? Теперь мне даже жаль, мой дорогой сын, что наши пути разошлись тогда.
– Ты давно не отец мне, – отрезал я, занося скомканный плащ над головой. Пальцы другой руки крепко, до боли, сжимали сумеречный нож.
– Я никогда не был твоим отцом, – сказал он. – И это я когда-то убил твою мать.
Я застыл, не понимая, о чем он говорит. Никогда не был моим отцом? Убил мою мать? Что это значит?
Он продолжал:
– Твой отец… будет забавным так и не назвать тебе его имя. Ведь вы с ним были хорошо знакомы, а ты даже не догадывался, кем тебе приходится тот человек.
Я стоял, не в силах ни пошевелиться, ни ответить, скованный цепями его слов. Магистр Дома Реликвий убил мою мать? Свою жену? И он не мой отец?
Потом моих ушей достиг звук тяжелых шагов. У алтаря Магистр добавил:
– Я знал, Кей, когда следует ошарашить тебя этой вестью.
Из-за колонны ко мне шагнула высокая темная фигура в кожаном доспехе. Страж был без шлема, я увидел его лицо и не успел ни отпрянуть, ни ударить – лич нанес удар первым, и увесистый железный шлем, который он сжимал в руке, врезался мне в голову.
Рука в латной перчатке крепко сжимала волосы, лич волок меня, а я пытался встать. Ноги подгибались, сумеречный нож остался где-то за колонной, вместе с упавшим на пол шлемом. Из ссадины над ухом кровь текла по виску, по скуле. Он тянул меня, а я вцепился руками в его запястье, пытался оторвать его от себя, снова и снова пробовал встать, но стоило ему тряхнуть рукой, как я валился на пол.
Когда он вытащил меня из-за колонны, взгляду открылся алтарь-череп и тела? вокруг него. Тира, Гаррота, Барлоу, Мозгосос, Вывертень… все там, только Зака не хватает. Янох тяжело оперся на посох, отставив раненую ногу.
Когда мы были на полпути между колонной и алтарем, Магистр потянулся к торчащему из каменного черепа кривому мечу, и в этот миг что-то странное произошло в зале. Наверное, это была кульминация их ритуала, которой не помешало даже наше вмешательство. Три глазницы черепа вспыхнули ярко, будто костры, куда вылили горючего масла. Зал переполнился тяжелым красным светом и как будто раздался вширь под его давлением, стены чуть ли не выгнуло наружу. Неподалеку придушенно замычал Мозгосос. Он лежал на животе, повернув ко мне голову, я видел его лицо с закрытыми глазами, из приоткрытого рта шла кровь, растекалась по полу темной лужицей.
Лич поставил меня на колени, крепко схватил за волосы, не давая встать. Я обеими руками пытался разжать его пальцы, разодрать ногтями запястье, но ничего не мог сделать. В голове еще не прояснилось после удара шлемом, зал качался и плыл.
Магистр вырвал меч из алтаря, ликующе вскрикнув, поднял над головой. Свет, плотно заполнивший зал, колыхнулся и с почти слышным свистом всосался в клинок, и хотя меч в руках старика оставался того же размера, он как будто стал больше и теперь казался оружием великана, которым можно срубать деревья, пробивать замковые стены, крушить дома. Да и старик ли держит его? Плечи расправились, распрямилась спина, помолодело лицо. Руки налились силой, ноги словно прогибали каменный пол, взгляд буравил насквозь. Он потряс костяным мечом, и словно сильный ветер подул от клинка, тугой поток древней силы давил, гнул к полу, хотелось распластаться на нем, зажмуриться.
Янох поклонился новому владыке, его примеру последовал лич. Голову Стража скрючило набок, на шее, куда вонзился арбалетный болт, поблескивало черное пятно, словно туда ткнули головней, густо смазанной горячей клейкой смолой.
С того мгновения, как лич выволок меня из-за колонны, в зале не прозвучало ни слова.
Сверкающие глаза Магистра обратились ко мне. Я зарычал на него.
Это вышло само собой, и тут же плотный ком забился у меня под грудью. Нет! Сейчас нельзя превращаться! Если волколаки служат Магистру, то не стану ли я в волчьем обличье его рабом?
И все же совсем сдержаться не получилось. Стоять перед ними на коленях было унизительно, это порождало ярость, она распирала грудь и туманила рассудок. Начало печь в кончиках пальцев. Я взвыл, когда из них полезли серые кривые когти. Они впились в запястье лича, второй рукой я полоснул его по шее, прямо по черной ране.
Он дернулся, повернув голову, уставился на меня.
Его лицо было разделено напополам, правая половина состояла из черного металла – выпуклая маска с узким и темным глазным отверстием. Маска крепилась вертикальным рядом железных скобок, идущих через лоб, вдавленную переносицу, губы, подбородок. Кожа на другой половине была неестественно бледной, почти белой, глаз казался овальным пятном яркого света, зрачок в нем не проглядывался. Я разглядел ряд заклепок там, где металл примыкал к теменной кости.
Железо, плоть и магия… А вернее – некромагия. Кто мог объединить все это в одном теле, кто создал этого монстра? Тира говорила, что прародителем
