И, подхватив меня на руки, понес к кровати.
Щеки внезапно опалило жаром, и я спрятала лицо у Ника на груди.
Кажется, алкоголь начал из меня выветриваться, потому что внезапно я ощутила неуверенность. Что я делаю? Зачем?
Простыня показалась холодной, словно лед. Я поежилась, отводя глаза.
Сейчас… Что будет? Будет? Или может… остановить? Святые шестеренки, я же сама все затеяла!
Я нервно прикусила губу и…
Чего я не ожидала, так это того, что меня заботливо укроют одеялом и выключат свет.
— Спи, Шан, — хрипло выдохнул Ник, и я осталась в комнате одна.
Я почувствовала досаду пополам с облегчением. Но разобраться в противоречивом коктейле не успела. Организм, измученный хозяйкой и переживаниями, почувствовав подушку под головой, попросту отключился.
Глава 10
Утро началось с головной боли. Впрочем, нет, вру. Болела не только голова — все. Давно я себя так погано не ощущала… Кости ломило, в горле пересохло, все тело казалось и ватным, и чугунным одновременно. Но голова… Было такое ощущение, что ночью в нее пробрался злой гремлин и сейчас от души лупит по черепу огромным молотком.
Но это еще полбеды… Вторая половина — я все помнила. Все-все. Начиная с того, как вешалась на Ника в «Карвайле», заканчивая тем… что случилось в этой комнате. Лицо моментально заполыхало, и само собой вырвалось:
— Ы-ы-ы, домкра-а-ат мне на ногу! Вот я дура!
От желания побиться головой о ближайшую поверхность спасла только ее совершеннейшая неподъемность.
Так что я лежала, пялясь в потолок, и костерила себя последними словами.
Нет, милочка, ты не разумный техномаг, а дырка от шланга! Додуматься же надо было! Не просто напилась, нет, мало этого показалось. Начала к Нику приставать! Причем тебя не смутило, что он пытается воззвать к твоему разуму и тихо-мирно отправить спать, нет! Надо было его спровоцировать, исследовательница мне нашлась! Пощупать она его захотела. А мозг где был? Ах да, пьян, как и все остальное… Спасибо Нику, самоконтроль ему помог удержаться. А что было сложно, я помню. И как он хотел продолжения тоже… Упиралось там… Ладно, не будем, а то покраснею до корней волос.
Перебрав в памяти события вчерашнего вечера, я пришла к неутешительному выводу, что нормально разговаривать с Ником не смогу. По крайней мере, не сегодня. Но он же обещал сегодня прийти, занести мне антипохмельного отвара! Святы-ы-ые шесте-е-еренки! Насколько же было бы проще, если бы я ничего не помнила…
За эту мысль я ухватилась, словно утопающий за последнюю соломинку.
Да, понимаю, малодушно. Нет, буду честной, хоть сама с собой, трусливо. Очень трусливо. Но мне просто необходима передышка! А если Ник решит, что вчерашний вечер перевел наши отношения из разряда «я пока примиряюсь и присматриваюсь» в «я вся твоя, делай со мной что хочешь»?! Я не готова!
Накрыв голову подушкой, я еще несколько минут попеременно то жалела себя, то ругала на чем свет стоит. А потом решила, что все-таки надо как-то встать. Лучше успеть привести себя в относительный порядок до появления Ника, чем оказаться совершенно не готовой к визиту. Зная его, я уверена, что он заявится в самый неподходящий момент.
— Ты что, пытаешься самоубиться? — донесся до меня, словно через вату, приглушенный и очень удивленный голос.
Опоздала! Явился, не запылился… А я даже чуть-чуть себя настроить не успела!
Вот только прятаться и дальше за подушкой смысла не было. Я решительно отодвинула ее в сторону и мрачно посмотрела на до противного бодренького Ника.
— Пытаюсь понять, где была вчера моя голова, что я так напилась, — и, прикусив губу, торопливо добавила: — Из-за этого сегодня половины не помню.
— Значит, не помнишь? — сощурился Кайндорф.
— Не помню, — помотала я головой и тут же раскаялась — виски прострелило дикой болью, и мне ничего не оставалось, как откинуться на подушку и простонать: — Да чтобы я хоть еще раз…
— Все так говорят, — со смешком сообщили мне. — До следующей пьянки.
У меня не было сил даже огрызнуться. Все скудные ресурсы организма уходили на то, чтобы не позволить и тени воспоминания о вчерашнем мелькнуть на лице. Ну и чтобы не забиться под кровать от смущения…
