ней было уже яблоко. Так сказать, вся суть богов в этом небольшом символизме.
— Хм, странные здесь статуи, не по канону, — вдруг сказал Ник, который подошел к ним вплотную.
Я изумленно вскинула брови, а когда поравнялась с Кайндорфом, хмыкнула и качнула головой:
— Да, причем не просто не по канону, а даже сути противоречат.
Здешний Искрударующий держал в крепко сжатых пальцах кинжал, а Плододающая — свиток. Ну, последнее еще куда ни шло, хотя, к чему свиток нашей богине, непонятно. Но кинжал! В руке у бога, который ненавидит насилие! Странно…
Вдруг зал начал заливать бледный серебристый свет. Я подняла голову, а после быстро ее опустила и заморгала, пытаясь прогнать черные пятна перед глазами.
Пока мы рассматривали статуи, луна почему-то опустилась ниже и заслонила собой всю дыру в потолке. И теперь медленно заполняла своим светом все пространство.
— Ой-ой, нехорошо, — протянул Ник, а затем скомандовал: — Крепко зажмурься и не открывай глаза, пока я не скажу. Хорошо?
— Хорошо, хорошо, — проворчала я, садясь на пол. — Надеюсь, своему же совету последуешь?
— Разумеется, — хмыкнул он, судя по звукам, устраиваясь рядом.
Свет становился все ярче и ярче. В какой-то момент мне пришлось закрыть глаза еще и ладонями, потому что действительно было больно! Домкрат мне на ногу, а нельзя было предупредить?! И маски какие-то выдать… Или нам полагается ослепнуть от благодати божьей? Так я как-то не готова к таким подвигам!
А потом, словно этого было мало, начал нарастать звон. В определенный момент меня оглушило, и желание убрать руки от глаз и заткнуть уши стало почти нестерпимым.
И вдруг все закончилось. Сводящий с ума звук пропал, сквозь ладони перестал проступать свет. И сразу после этого послышался приглушенный двойной стук. Будто что-то упало на пол.
Я распахнула глаза и, не обращая внимания на разноцветные пятна, которые перед ними замелькали, уставилась на статуи. И осознала, что моя догадка оказалась верна — сейчас в руках богов были привычные желудь и яблоко. А вот кинжал со свитком валялись на ковре. И были не мраморными, а вполне себе настоящими.
— Прелесть какая, — тихо хмыкнул Ник. — Неужели нельзя было… без всего этого?
Конечно же, никто ему не ответил.
— Ну что, Шан, посмотрим, что там нам боги передали? — буднично спросил он и, встав, направился к оброненным статуями предметам.
Я, недолго думая, пошла за ним.
Кинжал оказался простеньким, без всяких украшений, с прямой крестовиной и тонким, узким клинком. Единственное отличие — им явно предполагалось колоть, а не резать, потому что лезвие не было заточено, при острющем кончике. Вообще, в целом оружие напоминало мне крест. Усиливало сходство то, что даже обмотка рукояти была стального цвета.
— Хм, стилет, — пробормотал Ник, вертя его в руках. — Давно я с ними не сталкивался… Ладно, а тут что? — он развернул свиток и…
И не развернул. Свиток даже не был запечатан, но не поддался, словно его заклеили.
— Что за ерунда? — изумился Ник.
— Дай я попробую. — Я забрала свиток у него из рук.
И тоже ничего не смогла сделать.
— М-да, а ведь здесь наверняка сказано, зачем нам стилет, — недовольно нахмурился он. — И что теперь?
— Видимо, спать, — утомленно вздохнула я. — Забираем дары и уходим. Нам здесь явно больше делать нечего.
— Похоже на то, — вздохнул Ник.
Еще один сюрприз поджидал нас на выходе из зала. Дверь была заперта. И сколько мы ни стучали, ни кричали, никто не спешил открывать.
— Как буквально, — невесело рассмеялась я, когда стало понятно: даже если жрецы и слышат своих гостей, выпускать пока не намерены. — Сказали ночь провести в храме — нате, распишитесь.
— Зато теперь понятно, почему здесь такие мягкие ковры, — усмехнулся Ник и как-то странно на меня взглянул.
В этот момент луна ушла от отверстия в крыше, и в зале стало совсем темно. Магия здесь не действовала, и в этом было что-то жуткое.
— Холодает… — прошептала я нервно. — Но, я так понимаю, одеяла здесь тоже не положены.
Ник тихо рассмеялся, а потом притянул меня к себе.
— Не бойся, не замерзнешь. — Я слышала в его голосе усмешку.
Мое дыхание сбилось, а сердце замерло, словно в предвкушении. Темнота, сильные руки на плечах… Все это так напоминало ту ночь в лазарете, что мое тело начало наполняться непонятным томлением. Впрочем, почему непонятным… Но не здесь же! Святые шестеренки, да лазарет был более подходящим местом для занятий любовью, чем Изначальный храм! А ну как еще накажут за святотатство?!
