– Будем придерживаться изначального плана, – решил я, бросив ещё один взгляд на экран радара. – А тебе, Эрик Робертович, всё-таки придётся остаться на корабле…
Совершив два поворота, мы вышли в район, где планировалось расстаться с буксировщиком и продолжить поход в одиночку. Обнаруженный ранее «летучий голландец» так и не изменил свой курс, а спустя какое-то время исчез с экрана радара, позволив нам перевести дух. Стараясь не шуметь, мы попрощались с командой траулера, погрузились в «зодиак» и вскоре заняли свои места в десантном отсеке «амтрэка». Врубив водомётные движители, амфибия дала ход, сторожевик исчез во тьме, и время словно замедлило свой бег, сосредоточившись в тесном мирке десантного отделения.
…Став волею судьбы разведгруппой даниловского анклава, мы всё равно не могли тягаться на равных с бойцами печально известной «Боко Харам». В первую очередь, нам не хватало опыта ведения боевых действий в джунглях, умений, которые нужно постоянно шлифовать в условиях реальной войны. Даже те из нас, кто побывал в Чечне и в других «командировках» на югах, вот уже лет по десять-двенадцать жили относительно мирной жизнью, не сталкиваясь с превосходившим нас врагом. Наш единственный на тот момент бой с джихадистами, который был проведён против их мобильного отряда, был выигран лишь за счёт огневого превосходства и умелых действий наших союзников. Учитывая вышесказанное, нам следовало избегать столкновений с исламистами в условиях, где те смогли бы использовать свой больший опыт и тактическое превосходство, то есть, в джунглях и саванне. По этой причине мы ухватились за идею Руслана о высадке с моря в тылу противника, словно утопающий за соломинку, доработали её, развили дальше и принялись воплощать в жизнь…
– Внимание! Подходим к берегу! – громкий голос капитана Руденко возвестил о скором окончании морской части разведрейда. – Минута до высадки!
Вскоре мы ощутили лёгкий толчок, возвестивший, что гусеницы коснулись дна, и, вырубив водомёты, «амтрэк» медленно пополз по мелководью. Минута, другая, амфибия окончательно выбралась на песчаный пляж и остановилась, крутя башенкой из стороны в сторону. Приглушённо лязгнул кормовой люк, выпуская наружу десант, кто-то чертыхнулся, с непривычки споткнувшись о порожек. Впрочем, шелест волн о песок и шум моря заглушили и эти, и все прочие посторонние звуки.
– Лучше снять крюки совсем, чтобы не мешали, – откуда-то из-под носа машины послышался голос Руслана. – Влад, Костя, подсобите мне и немцу. Аккуратненько, не спеша, без шума и пыли.
Снова негромко лязгнуло железо, скрипнул трос, протянутый по корпусу «амтрэка», послышалось чьё-то сопение, после чего наступила тишина. Заглушив двигатель, амфибия стояла у самой кромки воды, приблизительно в полусотне метров от смутно темнеющего впереди кустарника. Влево и вправо от нас убегал вдаль песчаный пляж, на котором, пользуясь тёмным временем суток, вовсю бурлила жизнь: тусовались всякие крабы и прочие ракообразные, ползали какие-то черепахи, ящерицы, что ли. Впереди, из поджидавших нас джунглей доносились странные скрипы, чей-то лай или рык, в общем, сплошная какофония незнакомых звуков, к которым добавлялись совершенно чужие запахи.
– Тепловизор ничего подозрительного не засекает, – приблизившись ближе, шёпотом произнёс Марк. – Если в кустах и сидел кто-нибудь, то он давно свалил прочь, когда мы выползли из воды.
– Хорошо, грузимся и едем вперёд, – решил я, пряча в разгрузку бинокль с функцией ночного видения. Оглядевшись по горизонту, я не увидел нигде ничего стрёмного и подозрительного: вокруг простирался самый обыкновенный первобытный мир. – Будем считать, что мы высадились там, где и планировали.
Спустя минуту, взревев двигателем, «амтрэк» с хрустом вломился в кустарник, распугав ночных обитателей подлеска. Амфибия двигалась очень медленно, периодически останавливаясь, словно принюхиваясь и присматриваясь к окружающему пространству. Отчасти так оно и было, так как Гельмут вёл машину по компасу, используя ноктовизор с тепловизором, а иногда ориентировался чисто интуитивно. Мы прекрасно понимали, что поездка ночью по незнакомой пересечённой местности чревата весьма крупными неприятностями. «Амтрэк» может порвать гусеницу, угодить всем корпусом в какую-нибудь природную западню, но шанс незаметно зайти в тыл врага стоил такого риска.
Вскоре полоса прибрежных кустов уступила место джунглям из не очень высоких деревьев, и амфибии пришлось местами буквально протискиваться между стволами. Несколько раз Нидеррайтер-младший был вынужден давать задний ход, чтобы обойти особо густые заросли и найти иной путь. Стороннему наблюдателю, если бы таковой нашёлся, показалось бы, что бронетранспортёр ломится через зелёнку, словно подслеповатый носорог, не разбирая дороги. Наверное, пройдя прибрежный кустарник, нам стоило включить фары, но Гельмут как-то приноровился вести «амтрэк» почти вслепую, и мы позволили молодому немцу проявить свои таланты по максимуму.
Ночная темень постепенно сменилась серыми предрассветными сумерками, и наш водитель вёл машину уже без помощи ПНВ. Удалившись от побережья, если верить приборам, более чем на десять километров, мы, по идее, должны были уже подъезжать к цели нашего рейда. Поэтому мы остановили амфибию, заглушили двигатель и, открыв люки, стали прислушиваться и присматриваться к окружающему ландшафту. Окружающий нас лес продолжал жить своей привычной жизнью, не обращая внимания на вторгнувшегося в его пределы стального монстра: в кронах деревьев щебетали невидимые нам птицы, кто-то попискивал в подлеске, издалека слышалось рычание какой-то здешней фауны.
– Придётся подождать, пока взойдёт солнце, а дальше пойдём пешим ходом, – посматривая на меня, произнёс Бойд. Хмыкнув, Марк перевёл сказанное «солдатом удачи»: – Бронетранспортёр пойдёт следом за нами, на некотором отдалении от головного дозора.
– А что будем делать сейчас? – зевнув, поинтересовался Владислав. – До восхода солнца ещё больше часа с четвертью.
