– Может быть, такие окажутся в числе идущих верно, – закончил фразу посыльный.
– И те, кто был преступными, окажутся в числе потерпевших ущерб, – сказал Алербек, – ты знаешь, брат, о том, что в той комнате наша сестра?
– Нет, брат.
– Они тиранят ее только за то, что та уверовала в Аллаха Всевышнего и помогала правоверным мусульманам чем могла.
Тот, кто принес еду, с сомнением посмотрел на дверь.
– Она знает Ильяса Праведника и много помогала ему. Благодаря ей многие из наших братьев получили оружие.
В исламе было кое-что… это могло быть и спасением, и уязвимым местом, в зависимости от ситуации. Верность Аллаху со стороны любого, кто ее провозглашал, не могла быть поставлена под сомнение.
– Кто мы такие, если не спасем праведную сестру от рук тиранов?
Тот, кто принес еду, снова с сомнением посмотрел на дверь. Он давно был членом тайного ваххабитского джамаата, и ему было вполне комфортно его нынешнее положение – хотя если бы джамаат раскрыли, то, скорее всего, их бы убили и сбросили в воду. Это типичное поведение для членов тайных организаций, ведущих борьбу, – привыкшие к борьбе в подполье, они крайне неохотно переходят к открытой борьбе. Пусть даже открытая борьба и является необходимым финалом борьбы тайной.
– Не бойся гнева тиранов, – упрекнул его Алербек, – бойся одного лишь Аллагъа.
– Я не боюсь тиранов, – сказал посыльный.
– Тогда скажи всем нашим, пусть будут готовы.
– Когда начинаем?
– Когда сюда приедет хозяин. Давно пора воздать по заслугам этому лицемеру и тирану всех мусульман…
Хозяин приехал только под утро. С немногочисленной – а многочисленную просто не поднял бы вертолет – охраной он спустился вниз.
Дядя, который шел с ними, подозвал племянника.
– Расскажи нам Алербек, здесь все тихо? Ничего не происходило?
Алербек пожал плечами, на его лице было тупое и покорное выражение.
– Да, дядя… – сказал он, – я совершил два обязательных намаза и немного поел.
Дядя похлопал его по плечу.
– Молодец. Иди, отдыхай…
Алербек Валиханов спустился к кубрику, где они отдыхали в промежутках между сменами. Он шел спокойно и уверенно и сам впервые за много месяцев чувствовал себя в своей тарелке. Он был самим собой, ему не надо было притворяться и делать вид, что добро – это зло. Он знал, что он должен был сделать, собирался сделать это и полагался лишь на Аллаха Всевышнего.
Он думал, что в кубрике никого нет, но там был Мамаджон, он лежал на кровати, смотрел непотребный журнал и занимался… в общем, он занимался харамом. И не смутился, даже когда вошел Алербек, но харамом при этом заниматься перестал.
– Эй, брат, я думал, ты на посту…
Не обращая внимания, Алербек прошел к своему отсеку и отомкнул ящик. Отсек представлял собой пространство примерно два метра на два метра на метр, там было место для полки как в железнодорожном вагоне, где можно было поспать, и запирающегося на замок большого ящика, где можно было хранить личные вещи, оружие и часть снаряжения. По заведенному здесь порядку индивидуальное оружие хранилось охранниками в таких шкафчиках, а коллективное – от пулемета и мощнее – на постах, в водонепроницаемых ящиках…
– А я сказался больным… этот ишак поверил. Не обижайся, Алербек, но твой родственник – тот еще ишак…
Алербек достал из своего ящика пулемет «РПК-204» и примкнул к нему магазин. Передернул затвор… первый патрон из пятидесяти ушел в патронник.
– Э… брат, давай в картишки перекинемся, если ты пришел. Деньги есть?
Алербек выбросил левую руку – и Мамаджон захрипел, царапая горло и пытаясь вырвать из него клинок…
– Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед Пророк Его… – сказал Алербек, утверждая торжество шариата, и добавил: – Аллах, да будет милостив к тебе, и да простит он твои многочисленные прегрешения брат. Я назову тебя в числе тех, к кому буду простить проявить милость. После того как стану шахидом…
Вооруженный охранник – вряд ли можно было придумать что-то более обычное и примелькавшееся глазу, чем это. А то, что он несет пулемет…
По пути к нему присоединились еще несколько буровых рабочих из тайного джамаата. Некоторые были вооружены огнестрельным оружием из тайников.
Никто не произнес ни слова, потому что понимали друг друга без слов, как и должно быть с людьми, объединенными общей целью и общей верой…
