Нет. Надо ответить?
– Ты – правоверный?
– Да, я принадлежу к истинной вере.
– Тогда оглянись вокруг, – сказал он, – и скажи. Вот все то, что ты видишь. Дети, которые умирают от голода. Люди, которые разрывают одичавших собак, которые не могут даже прокормить себя. Радиация.
…
– Все это, по-твоему, угодно Богу? Он хотел бы, чтобы дети, его люди, верящие в него и нуждающиеся в заступничестве, так и жили?
Проповедник, который на самом деле относился к спецслужбам Халифата, не сразу нашелся что ответить.
– Лучше жить под небом, как жили наши предки, но жить праведно, чем жить в роскоши, но оказаться в огне. Разве ты не учишь тому же самому, разве твоя религия не учит тому же самому?
– Нет.
– А чему же ты учишь?
– Первая заповедь, которой я учу, – не убий…
Амир Асадулла, этнический пуштун и местный валий, вышел из своей комнаты и столкнулся нос к носу с местным алимом, который приехал, чтобы посмотреть на схваченного проповедника.
– Ну, что?
Алим, весь на нервах, отщипнул небольшой кусок темной, пластичной массы и сунул за нижнюю губу.
– Это идейный кяфир, очень опасный, – сказал он, – его надо пытать, чтобы выведать, кого он успел обратить, а потом убить как можно быстрее. Мы его заберем, прямо сейчас.
Амир покачал головой.
– Есть люди, которые заплатят за него деньги.
– Речь не о деньгах! – разозлился алим. – Этот человек сбивает людей с пути Аллаха, и, по-видимому, успешно! Это надо прекратить как можно скорее! Пока и меня, и вас не облили бензином и не подожгли те, кого он успел обратить!
– А из каких денег я буду платить закят, – разозлился амир, – откуда у меня деньги? Вам всегда было на это плевать, вам только плати закят, и все! А мне надо не только платить закят, но и содержать людей, и поддерживать тут порядок! Если хочешь – покупай у меня этого человека и делай с ним что хочешь! Я не понимаю, почему я должен отдавать этого человека тебе бесплатно, в то время как другие предлагают за него деньги? Или – я вычту сумму из закята, который я плачу тебе за этот год, договорились?
– В твоих словах нет ни капли веры в Аллаха…
– Зато у тебя ее больше чем достаточно! – усмехнулся амир. – Особенно как посмотришь на твою машину.
Нехороший разговор прервал один из боевиков личного джамаата, амира Асадуллы. Вид у него был откровенно встревоженный и даже испуганный.
– Эфенди, на улице люди!
– Какие еще люди? Гони их отсюда!
– Эфенди, там пришел весь кишлак, старейшины. И из соседних кишлаков люди пришли. Там очень много людей…
– Да проклянет их Аллах…
Когда амир Асадулла вышел из своего дома, который он отстроил совсем недавно, с двухэтажным подвалом, тюрьмой, его люди привычно окружили его, и он почувствовал себя увереннее. К его дому шла только одна дорога, и он приказал срубить все деревья, убрать все камни и валуны, а забор сделать из сетки-рабицы, через которую можно все видеть и стрелять. Люди не перешли этой черты, они стояли, напирая на сетку, а напротив них стояли люди с автоматами, в основном еще американскими, которые американцы оставили им, уходя из Афганистана. Американский автомат имеет скорострельность в полтора раза выше, чем русский, а современная пуля может пробить человека насквозь и убить стоящего за ним человека. И люди, которые пришли к нему, знали это, они знали и его жестокость – еще с Афганистана у него была кличка Мясник. Они не должны были сомневаться, что он прикажет открыть огонь. Как много лет назад он это сделал в Герате.
Но люди молча стояли, в своих теплых душегрейках из овчины, и смотрели на него. И амир почувствовал необъяснимый страх. Он не чувствовал страха, когда сражался на полях джихада, а теперь чувствовал его.
И даже боевики с автоматами теперь не успокаивали его.
– Что надо? – спросил он на пушту, подойдя к забору.
Сначала люди молчали. Потом вперед протиснулся старик.
– В религии нет принуждения, – сказал он, – так говорит священная Книга. Ты украл человека, которому мы дали приют как гостю. Зачем ты это сделал? Отпусти его, не множь грехи, за которые тебе придется ответить в час суда.
– Этот человек – кяфир. Он никакой не гость, он один из тех, кто разносит грязь и мерзость. Он грязен во всем.
