— А ключи? — Возвращаться на десятый этаж со второго, да еще и по лестнице… Удовольствие за гранью желаемого. В смысле, никто такого не пожелает.
— Ключи… — Как больной лунной лихорадкой, мастер вернулся к столу и очень медленно, будто плохо различал контуры предметов, начал открывать ящички. Спустя четверть часа ему удалось найти нужный ключ. Маркус к этому времени успел изрядно устать и вновь присел на стул, обнимая спинку, как любимую девушку.
— Нашел, — отчитался недоэльф.
— Идемте, комната двести четырнадцать, — радея за собственное время, напомнила я. Мне пора уже было явиться домой, в семь подавали ужин, и если от меня не будет вестей… Лучше сразу выйти замуж и явиться под утро замужней дамой. Иначе романтично настроенная матушка не поймет.
Чудом мы спустились по лестнице всего за пять минут. Ни Порх, ни Маркус ни разу не оступились. Студенты, которые к вечеру начали возвращаться домой, старательно уклонялись от встречи с нами, а потому лестница практически всегда оказывалась безлюдной. Лишь один бедолага оказался зажат посредине переходов и не смог вовремя убежать на этаж. Порх мазнул по нему внимательным взглядом, но, кажется, за пареньком еще не числилось прегрешений.
Мы спустились на второй этаж и, о чудо, комната двести четырнадцать находилась именно здесь. Седьмая дверь по левой стороне. Рядом с ней покоился колченогий табурет.
— Хм, — недовольно выдал мастер Порх, присаживаясь рядом с мебелью и внимательно оглядывая ножки. Кажется, ему удалось найти искомое, ибо в следующую минуту коридор огласил недовольный рык коменданта: — Дарус, почему твой стул стоит здесь?!
Маркус, стоящий рядом со мной, сглотнул и поспешил вжаться в стену. Как-то комментировать происходящее он отказался, покачал головой и испарился. Учитывая, что его руку на своем запястье я все еще ощущала, в прятки студент играл не со мной.
В конце коридора хлопнула дверь, и, нервно подергивая плечами, навстречу нам выбежал рыжий паренек, отвесил уважительный поклон коменданту и юркнул на лестницу. Там, откуда он только что выбежал, послышались грузные шаги.
«Тролль, каменный, — определила я. — Не подружимся».
Видимо, о чем-то похожем подумал и мастер Порх, растерявший свою сонную рассеянность. Мужчина прытко переместился к двери, открыл мою комнату, сунул в руки ключи и закрыл дверь, убирая меня из зоны боевых действий. Рыцарь, как есть рыцарь!
Щелкнув замком, я припала ухом к щелке и приготовилась слушать.
На той стороне умоляюще заскрипели половицы, пританцовывая перед моей дверью. Верно, Порх заметил только меня, а потому и в комнату попала лишь моя персона. Маркуса же забыли переместить. Минусы невидимости налицо.
Я бы пустила его, но шаги сменили тональность, а значит, студент покинул места своей вольницы и бухает в сторону коменданта. Увы, какими бы медлительными ни были тролли, запоминали они все и надолго. Вот так наступишь на ногу одному, извинишься, забудешь, а он — нет. Он не простит, он помнить будет. До конца своих дней, и всем внукам передаст, если ты, не дай Анхус-долгожитель, маг и на роду написана жизнь долгая. Не позволит скучать кровнику тролль, всех на уши поставит. Повод давно сотрется из памяти поколений, а месть будет свершаться. Наверное, поэтому экономическая ситуация в тролльем царстве оставляет желать лучшего.
— Мастер Порх, — протянул тролль, остановившись напротив моей двери. — Что случилось?
— Не желаешь объясниться. — Вздернул бровки, как взаправдашний эльфус, комендант и сложил руки на груди. Защитный жест, нельзя так с троллями. Уважать не будут. Тут бы молотом погрозить… Но это гномий подход. В ином приличном обществе за игры с оружием и схлопотать можно. — Почему твой стул стоит в коридоре, в то время как здесь должен быть номер сто тридцать семь.
— Какой номер сто тридцать семь? — не понял каменный бедолажка и почесал затылок. Лучше бы железом по стеклу, ей-богу.
— Стул, со спинкой, номер сто тридцать семь. Возвращай давай, пока я санкции не принял.
— А нету, — повинился тролль, понурив голову, отчего потолок дрогнул, задетый виноватой макушкой.
— Неужели? — язвительно осведомился Порх. — И что с ним стало?
— Сломался, — еще более грустно ответил тролль. — А я всего пару раз сел. Ну, дубинкой проверил, чтоб точно знать.
— Завтра с утра в мой кабинет. Будешь первым. Не опаздывать.
— А что будет завтра? — заинтересовался грустный студент, приободрившись. — Опять камни перетащить? Или деревья выкорчевать?
— Нет, с этим за каникулы управились, — огорчил полного трудового энтузиазма студента комендант. — Осталась только бумажная работа. Как раз для тебя.
Раздавшийся следом вой слушала вся общага. Дрожали стены, осыпалась с потолка побелка, трескался паркет… Никакая магия не могла выдержать страдания разочарованного тролля. Вот собственно и вторая причина разрухи в их царстве — каменные и отчетность были глубоко несовместимы. Ни одна смета не занимала у них больше строчки, да и там значилось заколдованное «Все-Итого». Менялась только цифра после этих слов. Про налоги, прибыль и прочие глупые вещи обитатели каменных пустынь не слышали, а если и попадался среди них экономист, то быстро терял свои знания в ходе разборок своих соплеменников.
