– Ты их тут видишь? В меня думаешь, кто шмальнул из двустволки? Нахрен, вычистить здесь все и забыть про них уже навсегда. А то расслабились, а они тут силушку копили да злобу точили. Ты посмотри вон у того, – я указал на зарезанного мной мужика, – у него все вены исколоты, – я сам случайно заметил.
Ребята, поломавшись несколько секунд, все же двинулись на проческу. Нашли троих раненых мужиков, пять баб неопределенного возраста. То, что бабы, определить удалось, только когда обыскивали, с виду вообще – ОНО. Да, завалили нахрен всех, а деревню сожгли. Надеюсь, все же больше мы о них не услышим.
К себе вернулись уже по темноте. Жена встретила отборной бранью, и все, кто присутствовал из моих родственничков, потребовали от меня обещание больше никуда не соваться.
В конце декабря пришли хорошие вести от полковника танкиста. На Валдае нашли огромный анклав, причем большинство молодых парней и девиц, на слете были и как-то смогли выжить. Они прибились к деревенским, каких там хватало. Всего выживших в том регионе оказалось больше двух тысяч, в основном все же деревенские, но, как и сказал, были и бывшие студенты. Наука теперь будет возрождаться, там уже планы вовсю строят в Москву ехать, библиотеки вывозить.
Пополнили запасы медикаментов и медоборудования, вывезли подчистую все склады из города Кимры. Ярославская община собирается в Ивановскую область, там тоже куча складов, в том числе и медицинские. Лекарства, химические препараты, оборудование и литература позволят нам воскресить простейшие лекарства. Кстати, вот заметил, не стало тяжелых производств, полетов самолетов и космических кораблей, и люди болеть перестали. Так застарелые болячки иногда напоминают о себе, но даже обычные простуды исчезли. Нам-то какая радость, а то деток уже много, думали, будут проблемы, а все пока хорошо.
Мы у себя в деревне закончили, наконец, монтаж небольшого завода по производству профнастила. Закончили-то давно, но вот вышли на такие масштабы, что и танкисты, и летуны, и все жители окрестных деревень везут нам всякий шмурдяк, в обмен на профлист и профиль. А что, те нам доставляют запчасти для машин, резину, масла, мы продукцию. Зато освободились люди, что были заняты на мародерке. Теперь у нас больше народу занято в поисковых мероприятиях. Андрюха у нас уже гоняет пять беспилотников, у него в подчинении целых четыре оператора, работают люди.
Я, наконец, успокоился, все налажено, люди при деле, самое необходимое есть, обиженных нет. Что-то достаем на мародерке, что-то изготавливаем. С батей теперь часто на рыбалку ездим, с женой и детьми гуляем.
Катя поправляется, вроде после ранения успокоилась и перестала докучать. К ней даже повадился один сержантик с кипеловской авиабазы. Как к нам приезжает за чем-нибудь от начальства, так обязательно к ней идет, подарки дарит.
Псы помаленьку теряют позиции. Их реально все меньше и меньше. Правильно мужики как-то отметили, не плодятся они, вот и вымирают, жратвы-то им все меньше остается. Сейчас во всех деревнях люди вооружены так, что песики стараются не приближаться, а в лесах-то и подавно никого не осталось. Это-то и самое грустное. Мозговали как-то тут все вместе, с летунами и танкистами. Летчики рапортовали, что, наконец, у них топлива стало хоть залейся, тем более под Москвой самолет-заправщик нашли, правда еще пока не освоили управление. Говорят, можно хоть в Африку, хоть в Южную Америку слетать, а я задумался. Ну, вот начнем мы животных каких-то завозить, а твари их в лесах жрать будут, что, к каждому кабану или оленю охрану ставить? Или в загоны их, так тоже охранять придется, а животные в загонах… Нет, коров-то мы обязательно завезем и свиней с баранами, может, кур каких-нибудь, а вот что с дикими-то делать? Пока думаем.
Тридцать первое декабря на календаре, Новый год. Праздничное настроение выгнало на улицу. Пошел на реку, поймать чего-нибудь, а точнее, просто посидеть с удочкой захотелось. На улице минус три, ветра почти нет, солнышко светит, красота. Пробурил еще не схватившуюся после чьей-то вчерашней рыбалки лунку, поставил банку и уселся. Первым же забросом вытянул окушка граммов на триста, зашибись пошло, хороший знак. Что произошло дальше, я не понял. Лед вдруг начал трещать, а я так аккуратненько съехал в воду. Бушлат набрал в себя столько и сразу, что я пошевелиться-то не мог. Чернота вокруг, нечем дышать.
«Что, вот так, что ли? Даже стыдно», – только и пронеслось в голове.
Темнота. Темно, но дышу. «Блин, что случилось-то? А, вроде под лед ушел. Стоп, какой лед, тепло, да и не вода под ногами».
Луна на небе позволила немного рассмотреть то, что было вокруг меня. Лес. Блин, это же определенно лес. Но какой! Закрываю глаза и трясу головой. Вашу мать, это что такое было-то? Я лежу на земле, посреди поваленных деревьев, и где! Да в нашем лесу, недалеко от дачи. Так, еще раз.
– Эй, вашу в транспорт, какого хрена тут происходит? – Ожидаемо никто не ответил.
Мне что это, приснилось, что ли? Черт, надо вылезать отсель, на даче все пойму.
Выход не занял много времени, еще бы, идти-то уже знаю куда. Дачи были такими же, как… как я уже видел один раз. Стоп. Подумаем. Не-не, сначала в дом заберусь, там думать буду.
Кто-то завыл вдалеке, но я уже был с ружьем и готов. Каким-то макаром я прожил во сне четыре года. Причем два из них без сознания.
– Все по новой? – сказал я сам себе. – Ну и что, зато ошибок не сделаю, и вообще, все теперь еще и ускорится. Я ведь все знаю, что делал в течение
