воздух взлетели. Не помню уже, о чем была речь, что-то я уронила, но виновата была. Но потом долго извинялся. А так обращается только по имени- отчеству. “Настасья Гавриловна, вы что считаете, что я раков руками есть должен? Для этого щипцы есть!”
Барыня меня Настёной или Настасьей называет. Первый месяц отработала, барин с барыней пригласили меня в кабинет (комната со столами, шкафами, машинами какими-то), барин сказал, что это – моя первая зарплата, и вручил деньги, дал бумажку, где написано было, какие я работы выполняла, и месячный заработок, а барыня сказала, что еще и отложила мне на приданое.
На выходные я хожу в деревню, к бабушке, приношу ей гостинцы. Помогаю.
Мне говорили, что довольно тяжело будет учиться и работать, но у барыни не забалуешь: днем в школе, вечером – дома, еще и придёт, и проверит (она или барин), сделаны ли домашние задания, хорошо ли, крепко ли выучила. Барыня иногда вечером приходит, смотрит, что мне еще нужно, а днем часто после обеда берет меня на коленки или сажает рядом и рассказывает что-то интересное, а иногда просто по голове гладит и приятные слова говорит.
Из интересностей была духовка. Описать словами невозможно – слов не хватит. В нее можно ставить продукты, чтобы печь как пироги, можно подогревать, а можно – на вертеле, там еще есть условие – обдув ветром. И это в шкафу! Через стеклянную дверцу можно видеть, что происходит внутри.
Еще очень интересно было первое время – барыня и барин не жалеют приправ и соли. У барыни есть подвесная полка с банками стеклянными, на которых крышки, и каждую банку она для меня (!) подписала. Она знает банки с приправами по виду: зеленые, с горошком мелким, средним, крупным, листьями такими-сякими, порошок серый, красный, зеленоватый, коричневый. И необычно для меня было, что она спросила как-то: “Кушать хочешь?”, ну я привыкла, что еда будет через 2–3 часа, и никогда не отказываюсь. Барыня сказала бежать на кухню. “Ты на гарнир что хочешь? Картошку? Макароны? Салат?” “Не знаю.” – сказала я. “Давай тогда картошку почистим”. Научила меня чистить картошку, это очень быстро. Потом нарезали ее дольками, достали сало из ледового шкафа, сало растопили на сковороде, поджарили картофель, обильно посыпали приправами, потом барыня взяла сковороду, растопила еще сала, отрезала 2 куска мяса и мгновенно поджарила их. “Видишь серыми стали? Перчи. Переворачивай. Еще 3 минутки. Смотри на часы!” Очень быстро все было готово!
Вообще, у них отношение к специям другое: солят-перчат от души, но чтобы специально мясо засаливать или, наоборот, вымачивать – нет. Хотя нет, вымачивают в слабом уксусе, если мясо больше 3 дней в холодильном шкафу лежит. Тогда его в соусе делают. А сколько соусов пришлось выучить! И луковый, и томатный, и винный, и грибной, и прочая, прочая, прочая. И ведь все хозяйка сама знает и умеет готовить! И хозяин. Как-то было хозяйке нехорошо, хозяин меня на кухню призвал, сказал, что делать, сам половину сделал, будто сам на повара учился! И все так быстро! Но что их отличает – после хозяина кухню мыть надо полностью, а после хозяйки – ни одной грязной вилочки!
А барыня здорово умеет мариновать и консервировать разные продукты. После Нового года ей принесли множество всего. Столько стеклянных банок я еще никогда не видела. Но было здорово – берешь банку, на руку надеваешь, а руку видно! Банки потом в кастрюлю с кипящей водой клали, кипятили, а потом – в горячие банки вкусности клали. И еще крышки какие-то странные – надо попасть так, чтобы закрылась, а когда остынет – не открывается, не вздувается и год храниться может или дольше! Зато как мы этими банками купцов-бояр из других стран удивляли! Боярыня назовет, что принести, а я уже тут!
Очень интересный способ у барыни хранить маринады – каждая полка подписана, на ней – свой сорт, прибежала в кладовку и уже знаешь, где, сколько и что брать. И банки все подписаны, даже если что-то неправильно стоит – на банке написано. Только крышки открыть и в миски-салатницы положить.
Вообще, боярыня и простой работы не чурается, и починить что-то сложное может. Если знает, что барин нескоро будет – сама чинит, если барин рядом – его просит».
После этого стал относиться к окружающим немного по-другому.
Глава 7. «Советская власть плюс электрификация всей страны»
В том, что Татьяна и я в основном проживаем не в городе, а в Пайлаа, не было ничего удивительного для остальных жителей княжества. Так заведено давно, что князь жил в своем уделе и управлял городом и государством оттуда, и лишь в ответственные моменты он брал непосредственное управление в свои руки. Городской совет Выборга был достаточно сильной организацией. Возглавлял его Густав Олафссон, о котором я уже писал. Совет избирался, но не всем населением, а выборщиками общин и округов, и каждая кандидатура утверждалась князем. Само собой, что в первую очередь в совет стремились попасть именно богатенькие «буратино». Но пока не было надобности менять это устройство общества, так как опереться пока я мог только на них, своих гвардейцев и крестьян из собственного надела. Здесь торопливость смерти подобна. Предпочтение я отдавал, само собой, проверенным бойцам и людям, выходившим на меня с какой-либо разумной инициативой. Например, один из углежогов организовал бригаду, а затем и целую корпорацию по производству древесного угля, дегтя, скипидара, фенола и других «вкусностей», которые остаются после возгонки. Угля мне требовалось много, поэтому он получил от меня стальной лист, чертежи угольных печей, несколько резервуаров для горючего газа, который требовался на заводе для многих операций. Мы такие еще производить не можем, требуется прокатный стан, которым начали заниматься. Металла уже хватает. Так что ждем только запуска ГЭС, после этого можно будет приступать к строительству большой электропечи. Это уже на 2 тонны готовой стали, а не на 200 килограммов, как у меня сейчас в Пайлаа. Для той продукции, что сейчас производим: дисковые плуги, сенокосилки, клинки и прочие мелкие поделки, этого хватает, а для тяжелой промышленности приходится в основном таскать через портал. Готовимся спустить на воду наш «Потемкин», правда, у него еще нет имени. А я много
