повел, продолжая заниматься оборотнем.
Совладавшие с буйной растительностью гномы нестройными рядами протопали мимо, бросая на меня укоризненные взгляды. Я уже не лежала, а сидела, съежившись и обняв себя за плечи руками, надеясь, что в такой позе то липкое ползучее создание не примется меня снова щекотать и щипать. Встать мешал еще и купол, похожий на мыльные пузыри, в которые мы помещали элементы своих стихий. Как эта магическая преграда отреагирует на попытку проломить ее головой, я не знала.
— Девчонка устроила погром, — заявил старший из коротышек. Тот, который седой. — Надо сообщить ректору.
Я сжалась еще больше, чувствуя себя жутко виноватой.
— Ничего подобного! — перестав всхлипывать, возмутилась одна из голов зеленого дракона. Вот прямо с люстры и возмутилась, явно не планируя с нее пока что спускаться. — Новенькая не виновата! Это все «щекотун».
— «Щекотун», значит, — глядя в глаза очнувшемуся Каину, проговорил лекарь.
— И чьего авторства? — недовольно спросил двуглавого дракона сильф. — Вашего, идиоты?
— Вовсе нет! — в один голос возмутились близнецы, в чешуйчатой ипостаси — сиамские, что на лекарском языке означало — сросшиеся. — Это любимый прикол местных ведьм. Шутки у них такие — дебильные.
— Кто бы говорил, — вздохнул куратор.
А я, слушая их вполслуха, с удивлением смотрела, как каменеет кошачье тело. Когда княжич стал похож на скульптуру, Сальдозар разорвал с ним зрительный контакт и вновь надел темные очки на свои невероятные глаза. Вот оно как, значит, дар-то у этого странного василиска вполне нормальный при воздействии на мужскую половину населения. Или блондин может перенастраивать его по желанию? Кого-то привораживать, а кого-то и в камень превращать.
— «Щекотун», говорите? — поднимаясь и поворачиваясь ко мне, тихо сидящей под куполом, проговорил целитель.
— Новичкам «щекотунов», «зевунов», «чесунов», «чихунов» и «кривые ручки» частенько подсовывают, — явно со знанием дела заявила левая голова дракона. А правая для незнающих, то есть для меня, пояснила:
— Это такие шуточные заклинания кратковременного действия. Они незаметны в неактивной форме, но если их что-либо запустит…
— Без тебя знаем, Рок, — перебил его старший гном и снова посмотрел на меня, теперь уже с сочувствием. Видать, на своей шкуре всех этих щекотунов-зевунов-чихунов испытал, когда поступил в АРиС.
— Что же активировало заклинание Катарины? — От голоса Сальдозара веяло холодом. Почти как тогда, в лазарете.
— Поцелуй, — влезла в разговор потушившая горящие занавески мавка. — Этот идиот высокородный к ней целоваться полез, ее и скрючило, — хихикнула она, указав на пострадавшего княжича. Когда, интересно, заметить все успела? Мне казалось, она только потолки разглядывать умеет и в своих мыслях витать. Ан нет, наблюдательная оказалась мавочка, но все равно странная.
— Поцелуй, — без каких либо эмоций повторил Сигурд, кивнул и направился ко мне. А я невольно отползла подальше, к самому краю магического купола. — Лар, сними свою защиту, — потребовал блондин, глядя на меня сквозь темные стекла очков, линзы которых на этот раз отливали синим.
— Зачем? — спокойно спросил сильф. — Ведьмочка не пострадала. А глупое студенческое проклятие, если само не развеялось, мы уж как-нибудь с нее снимем. Верно, ребята? — спросил он, взглянув на подтянувшийся к нам народ.
— Верно! — гаркнул седой гном, который меньше всего подходил под описание «ребят».
— Снимем-снимем, — закивал обеими головами шлепнувшийся вниз дракон. Не очень крупный, чуть больше человеческого роста. Разве что хвост длинный и крылья большие.
— Мы справимся, мастер Сальдозар! — спустился с карниза и остроухий покоритель вершин, причем спустился не без помощи огромной стрекозы. — Вы лучше подлечите красавчика-оборотня. Его так покидало, так поломало… — Эльф горестно вздохнул, погладив пучеглазую летунью.
— А есть ли на ней еще «щекотун», проверим поцелуями, — многообещающе улыбнулась мне мавка.
— Лар-р-р! — Мне послышалось или господин Зимняя стужа умеет рычать? — Сними. Свою. Защиту, — делая паузы между словами, повторил василиск. — Или я взорву ее к чертовой бабушке, и здесь начнется второй виток локального апокалипсиса.
— К бабушке не надо, — ни капли не испугался его тона наш крылатый преподаватель. — Бабушки у чертей такие, что сегодняшние неприятности пустяком покажутся, — сказал он, и все студенты, заметно напрягшиеся от слов Сигурда, расслабились и заулыбались. Что удивительно, уголок рта блондина тоже дернулся в чуть заметной, но все же улыбке.
— Силарин, Кати надо осмотреть в лазарете. Это уже не первый случай и, думаю, не последний, — более дружелюбно произнес он, обернувшись к сильфу, с которым явно был на короткой ноге.
— Надо так надо, — нарочито громко вздохнул Кейсар. Сделав всего два коротких пасса руками, он лишил меня магического прикрытия.
— А мое мнение никого не интересует? — пробормотала я, переводя взгляд с брюнета на блондина и обратно. На однокурсников не смотрела, не до них как-то было. — Я не хочу в лазарет! — И начала подниматься с пола. Проклятие действительно больше не беспокоило. От липкой дряни, ползавшей по мне, остались лишь вызывающие нервный озноб воспоминания. Может, и правда всего лишь шутка для новичка была?
