остались брат, Алекс, Жан Жак, Крайн, Дарк, тот незнакомец…
И не важно, что не все из них были мне дороги. У каждого из них была жизнь, которую он мог потерять.
– Закрой дверь! – не дав мне заорать от навалившегося страха, крикнул Эдгар. Сам бросился к окну.
Марк кинулся к двери, но, не успев задвинуть засов, отлетел к стене, оставшись там неподвижным. Эдгар тоже не сделал следующего шага, тут же вместе с Лайетом отступив ко мне.
– Отдай мне сына!
Тот, кто вошел в дверь, выглядел как человек. Просто человек с грубыми чертами лица. Темные, слегка вьющиеся волосы, обычный, без рыка, голос. Он даже, кажется, слегка улыбался.
Единственное, что могло выделить его среди других, это рост и телосложение – был выше, крепче, пластичнее. Но среди людей такие тоже встречались.
Второй, проникший в комнату через окно, был таким же. Просто человеком.
– Забирай, если дашь клятву оставить в живых всех присутствующих в этом доме, – как-то очень уж спокойно ответил Лайет, опередив Эдгара.
Черный, который был отцом ребенка, очень по-человечески усмехнулся:
– А ты уверен, что можешь просить об этом?
На меня с ребенком на руках, который продолжал чмокать, словно вокруг него ничего не происходило, Черный не кинул и взгляда.
– А ты уверен, что я не начну приказывать? – не без иронии ответил ему Лайет. – У нас твой сын. Если я услышу поступь смерти, смогу начать игру, в которой за жизнь буду забирать жизнь.
– Ты угрожаешь? – Вот теперь в голосе Черного появился рык.
Оружия в его руках не было – оба кривых меча оставались в ножнах, но опасность вокруг прямо-таки клубилась, закрывая его словно щитом.
– Предлагаю тебе сделку. Ты тихо и мирно уходишь вместе с сыном, мы – остаемся. Как видишь, вреда твоему ребенку никто не причинил. Более того, за его жизнь ты должен благодарить людей. Твоя девка укрыла его куполом тишины и оставила умирать.
– За это она ответит. – Голос Черного чуть дрогнул. Лицо стало еще более жестким, верхняя губа дернулась, ноздри раздулись.
– Меня это не касается. – Лайет сделал легкое, незаметное движение.
Я, продолжая укачивать ребенка, слегка сдвинулась за ним.
Всего две полноценные тренировки, но я успела понять, что Эдгар с Алексом пытались до меня донести. Стать с напарником одним целым и не отступать, пока жив.
– Вас слишком много. – Черный откинул полу длинного плаща, положил ладонь на рукоять меча.
– Мы дадим клятву…
– Вас слишком много! – перебил его Черный.
– Я хотел как лучше, – хищно усмехнулся Лайет.
Все произошло одновременно. Эдгар выставил двойной щит Хаббарда, а Лайет, неожиданно оказавшись рядом, выбил из моей руки бутылочку с молоком. Та отлетела и разбилась, ударившись о стену.
Я видела все и сразу. Как едва-едва, но все-таки дышал лежавший на полу Марк. Как ловко играл щитами Эдгар…
Откуда в руке Лайета появился кинжал, я не заметила. Лишь увидела, как набухла кровавая полоса на его ладони, как алая капля, на миг задержавшись, сорвалась вниз, попав точно в открытый ротик малыша. Как за ней скатилась вторая. Как ребенок сглотнул, принимая кровавое лакомство.
А потом все смешалось. Рык, крики, щиты, атакующие заклинания. В какой-то момент Лайет перехватил у меня малыша и…
Мы замерли все. Оба Черных, пытавшихся пробиться сквозь щиты, Эдгар, я, Лайет…
Кинжал Лайета был значительно красноречивее слов. Каждый из нас это понимал.
– Я предлагал тебе сделку, ты отказался, – глухо, но жестко, имея право требовать, произнес ар Карзи. – Теперь я предлагаю тебе другую. Либо вы уходите, и тогда я оставляю ему жизнь. Либо…
Комната была довольно большой, но пятерым в ней места для полноценного боя было мало. Так что вся схватка свелась к тому, что одни пытались пробиться за щиты, а вторые не позволяли им этого сделать.
Все мы тяжело дышали, понимая, что долго не продержимся. Будь с нами Агжей…
Снизу не доносилось ни звука. Были они живы или нет?
– В роду Арадара не убивают детей, – подался вперед отец малыша. Ноздри уже не просто дрожали, они раздувались, выдавая его ярость.
– Тебе стоило вспомнить о том, что в роду Арадара держат слово, – язвительно ухмыльнулся Лайет. – Твое решение? – Ар Карзи опустил руку, прижав острие кинжала к груди ребенка.
Тот, словно понимая, что происходит, всхлипнул, потом еще раз.
