А у них?
Для меня это сейчас не имело никакого значения.
Дверь в комнату, где находился Лайет, была приоткрыта. Тусклая полоска света пробивалась оттуда в темный коридор.
Решительно схватившись за ручку, потянула дверь на себя. Открыла.
Сделать следующий шаг оказалось неимоверно сложно. Просто взять и переступить через порог.
– Мишель? – обернулась ко мне Эллиен. В руках держала влажную салфетку, собираясь обтереть Лайета.
– Отдохните, – резко выдохнув, произнесла я, входя внутрь. – Я побуду с ним.
Она посмотрела на меня не столько удивленно, сколько обескураженно. Потом выпрямилась, когда я подошла, подала остро пахнувшую тряпицу.
– Настойка – по три капли каждые пятнадцать минут, я дала перед твоим приходом. Обтирать…
– Знаю, – через силу улыбнулась я ей. Когда она отступила, освобождая место, встала у самой кровати, наклонилась…
Лицо Лайета было не просто бледным – землистым. Губы посинели, скулы стали такими острыми, что о них, казалось, можно было порезаться, а глаза окружала черная тень.
Страшно, но мне стало, как ни странно, спокойнее. Когда ты можешь что-то делать, когда от тебя хоть что-то зависит, когда ты борешься и за себя, и за того, кто дорог…
Это были только слова. Я же надеялась действительно хоть чем-то, но помочь.
Провела салфеткой по плечам, по лежавшим поверх простыни рукам. Снова смочила ткань, чуть отжала, не раскрывая полностью, обтерла грудь, ноги…
Живот был обмотан бинтами, слева проступили пятна крови.
– Я не позволю тебе умереть, – отложив салфетку, коснулась я его лба губами.
Кожа пылала, проступившие капли пота были солоноватыми, как слезы.
– Мишель, – сипло, едва-едва слышно прошептал он, зовя меня из забытья.
– Я здесь, – наклонилась к его лицу. Губами к губам. Дыхание к дыханию. – Я здесь! С тобой!
Он меня не услышал. Задышал неровно, дернулся, словно к чему-то стремясь…
Осторожно прижав за плечи к кровати, не дала забиться в судорогах. Впрочем, мне даже не пришлось прилагать усилий, чтобы удержать его тело. Под моими руками Лайет тут же затих, обмяк.
– Ты ведь знала, что он – деркари?
Я резко отпрянула от Лайета, обернулась, тут же вздохнув с облегчением. Моя вина, что сидевшего в углу Марка я не заметила, пока он не заговорил.
– Как вы себя чувствуете? – бросив взгляд на часы, спросила я.
– Лучше, чем он, – печально усмехнулся Марк. – И давно тебе об этом известно?
– Аркаин я увидела на нем года два тому назад, но что он значит, услышала только от вас, – не стала я лгать. – Что с нами будет? – взявшись за флакон с настойкой, в свою очередь спросила я.
– Его величество предпочел бы увидеть Лайета живым и на троне рода Ночных. – Марк не стал мучить меня неизвестностью.
– А я? – понимая, что без веских причин Марк не пришел бы сюда, задала следующий вопрос.
– А что ты? – сказал он удивленно. – Если Лайет выживет, то второй наследник никого интересовать не будет. К тому же… – На этот раз усмешка Марку удалась. Была не то ироничной, не то задорной. – Кто сказал, что наследница именно ты? Подвеска, которую носишь, спит. Просто безделушка.
Говорить Марку о том, что этой ночью все изменилось, я не стала. Придет время…
– Ты же не против, если я останусь здесь?
Я посмотрела на Марка. Не как смотрела бы на чужого человека – сочувствуя, беспокоясь, но оставаясь за той чертой, которая делила на близких и чужих. А как на того, кто уже успел занять свое место в моем сердце, стать столь же нужным, каким был и Агжей.
– Не против, – не без усилий улыбнувшись, качнула головой. Открыв флакон, поднесла его к лицу Лайета. Надавив на подбородок, заставила приоткрыть рот. Отсчитала три капли, попавшие точно на язык. – Зачем он хотел его убить? – выпрямившись, оглянулась я, и снова взялась за салфетку.
– Я расскажу тебе об этом, – слабо, но с той твердостью, которая звучит как клятва, произнес Марк. – Как только он придет в себя или…
Он не договорил, но дальше было и так понятно: как только он придет в себя или умрет.
Качнув головой – не дам, не позволю! – снова смочила ткань.
Каждое движение давно знакомо. Пока изучала целительство, все повторено множество раз, но смысл их раскрылся лишь теперь. Не только остудить пылающее жаром тело – поделиться своей силой, своей верой, той надеждой, которая удержит и на краю. Не только напоить лекарством – спокойствием дать ту опору, которая не позволит уйти в бездну. Не просто находиться рядом – делить боль, помогая бороться.
– Мишель…
