побережья остался по большей части на бумаге – что говорить, если местные благородные учатся по стандартам аристократии Федеративной Республики Рито? То-то мать без проблем вписалась в роль княжны. С другой стороны, моего отца смело можно назвать радетелем древних, включая полузабытые, традиций. В библиотеке была тетрадка (на самом деле толстенькая такая сшивка листов) его… э, «жизнеописаний» – очень неполная, разумеется: я впечатлился. Нет, не так – я ОЧЕНЬ впечатлился! Сразу стало понятно, почему его, ушедшего в поход два года назад, так и не списали в «необратимые потери», почему слуги рода и дружина вместе с населением спокойно «проглотили» известие о наследнике-«темном», и почему в его сыне, с четырех лет начавшим проявлять нехарактерный ум и замашки взрослого, никто не видел «ничего такого», включая собственную мать и сестер. О да! Интересно, ему яйца не ритовские спецслужбисты прокляли? Во избежание, так сказать…
– На кар-раул! Смир-на! – Крик лейтенанта (хотя название звания-должности скорее ближе к слову «боцман» – но какой, нахрен, боцман в замке?) заставляет дружинников замереть частично затянутыми в металл статуями: кольчуги, шлемы, усиленные наколенники и налокотники и продуманная, преимущественно кожаная защитная форма. Хороши – особенно построенные по росту. Особенно с моего ракурса зрения снизу-вверх. Тихонько оглядываюсь: мать стоит с непроницаемым лицом, у сестренки Яны глаза почти без преувеличения горят: в зрачках отражается прорывающееся восторгом пламя – когда два года назад отец покидал замок, она еще не могла претендовать на место на стене. Только Юи грустная и под глазами едва заметные круги.
– Сыну владетельного сюзерена князя Альберта Кано Леону Кано… Ра!
– Р-РА!!! – Не крик, скорее – боевой клич, удивительно похожий на тот, что последние полтысячи лет использовали в моем «старом» мире. Правда, солдаты его не орут – это скорее можно назвать своеобразным пением: ликующий, по-своему мелодичный вопль отражается от стен, башен, порождает эхо в «большом» замковом дворе и прекрасно слышен в совершенно чисто-хрустальном воздухе раннего утра на несколько километров окрест. Как успела рассказать мне мать – тот же клич оповещает о начале боя, – но вот тогда его действительно орут, даже ревут – как «песнь» боевого рога. Когда-то от громкости и слаженности такого сигнала могла зависеть жизнь команды боевой ладьи: попавшие в оборот в тумане или за горизонтом только так могли предупредить об обнаруженных проблемах соседей. Увы, тогда у корабелов с сигнальными инструментами частенько был напряг: драгоценный металл шел на оснастку плавсредств и оружие, а рогатых млекопитающих в морях тут нет.
Все, дружина меня «признала», хотя это скорее формальный акт: главная боевая сила стоит за моей спиной. Надежда, опора и единственное реальное современное оружие. Достаточно сказать, что отец и мать двадцать лет назад взяли «на копье» замок Кано ВДВОЕМ. В прямом смысле «огнем и мечом» – и никто ничего сделать им не смог. Да, мать тогда уже была беременна Юи. После такого ни одна собака не посмела пикнуть, что в прямом смысле безродный простолюдин, откуда-то притащивший жену – ритарскую дворянку, недостоин титула князя: древний канон был полностью соблюден. Пять с хвостиком лет назад замок пытались захватить в последний раз – «подло и нечестно», если так можно выразиться: приглашенные в хозяйскую часть гости продемонстрировали свои «добрые чувства» к соседям. Вот для чего такие высокие потолки – перекрытия следующего этажа не успели прогореть, когда весь «княжеский» уровень залила раскаленная плазма. Ну а помещения до сих пор радуют глаз свежим ремонтом…
– И что теперь? – Юи, усевшись на свое место за столом, наконец-то произнесла то, что витало в воздухе. Весь третий день пребывания в этом мире я потратил на перебор замковой библиотеки, или, скорее, архива – собственно книг, а не записей, там было меньше половины. Мать таким образом помогла мне с «подсказками», как и обещала. Хотел бы я сказать, что мне в моем детском теле было сложно усидеть на месте столько времени, – но это будет неправдой: в какой-то момент я даже забыл, что читаю вообще-то летописи и уложения, а не приключенческий роман-эпопею, снабженный описанием «заклепок». А уж описание папочкиных «художеств» вообще было вне конкуренции! За время, пока я ворошил бумагу и жра… кушал подносимые с кухни «перекусы», слухи о «первом готовом заклинании темного княжича» успели не только облететь весь замок и покинуть его пределы, но и со скоростью крестьянской телеги добраться до соседей.
– Теперь – ждем, – ответил со своего нового места – во главе стола, потому что княгиня Кано многозначительно промолчала. – Как я понимаю, соседи сначала будут думать, а потом уже действовать… аккуратно: не знают, чего еще от нас ждать. А потом…
Тут я кое-что вспомнил и, не сдержавшись, хмыкнул:
– …а потом, будет как в той математической задаче.
– Какой задаче? – Яна вытаращила глаза.
Я постарался перевести ей с русского языка на местный близко к тексту:
– «Дано: кто-то лезет в окно. Допустим: мы его не пустим. Доказать: как он будет вылезать?»
Княгиня со своего места громко фыркнула – я и обе сестры на нее покосились в немом изумлении: мать в свое время плешь обеим блондинкам проела соблюдением правил застольного поведения.
– Просто отца твоего вспомнила. – Губы молодо выглядящей почти-красноволосой женщины продемонстрировали совсем не кроткую улыбку. – Как сейчас помню: «А давай захватим какой-нибудь свободный манор?» – «Ты с ума сошел? Ты! Ты вообще представляешь, как взбесятся соседи, и что потом будет?!» – «Любимая, тебя и правда так волнуют их проблемы?» Ох и икается сейчас, наверно, твоему папаше за морем!..
22
Я не боюсь высоты. Я не боюсь высоты – могу спокойно смотреть вниз из окна своей комнаты, или выглянуть в бойницу на стене замка… тем
