Отделалась легко – тремя пинками, а ведь могли и насмерть забить, запросто! А так – дьяк Ефимий лишь попинал со всей злобою, так и его почти сразу же оттащили, мол – воевода велел особо лазутчицу не тиранить, а пока бросить в башню.

Так и сделали. Потащили, бросили. Все туда ж, в Тайницкую, в подвал. Даже руки забыли связать – ну так из темницы-то каменной куда денешься? Впрочем, не такой уж и каменной…

Кажется, давешний Олаф говорил, будто здесь подземный ход где-то рядом имеется? Да что там – говорил, он же сам этим ходом сюда вот, в подвал, и пробрался. Эх, Олаф, Олаф… настоящий друг.

Узница сориентировалась быстро. Вот здесь вот она сидела, а вот оттуда услышала голос… во-он из того угла. Оттуда и появился Олаф. С ножом.

Бросившись в дальний угол темницы, Алексия, безжалостно ломая ногти, принялась расшатывать круглые осклизлые камни. Трудилась упорно, аж употела вся. Однако, ни усталости, ни боли девчонка сейчас не чувствовала, понимала, чем ей тут все грозит. Надо было выбраться и дать деру! И был шанс. И можно было им воспользоваться… Впрочем, не «можно», а «нужно»! Быстрей, быстрей…

Первым поддался самый маленький камень. Выпал, больно ударив Лексу по ноге. За ним девушка осторожно вытащила камень побольше – тяжелый, овальный. Дальше совсем уж хорошо дело пошло, хоть и камни оказались тяжелые. Вот уже и открылась земля, а за нею – провал, дыра черная! Тот самый потайной ход. Оттого, наверное, и башня – Тайницкая. Или Тайничная – кому как нравится.

Утерев пот с лица, Алексия нырнула в провал, пригнулась, пошла… Темно было кругом, сыро, под ногами что-то чавкало, а сверху срывались прямо за шиворот тяжелые холодные капли. Неудобно было идти полусогнутой, да и темно. Кое-где ход сужался – едва протиснуться, а иногда и вообще приходилось ползти на четвереньках. Беглянка даже не удержалась от усмешки, представив вдруг, в каком виде она выберется на поверхность. В порванном грязном платье, всклокоченная… Вот уж действительно ведьма!

Что-то посыпалось за шиворот… Все больше и больше! Повалилось сверху, больно ударив по плечам, и сыпало, сыпало, сыпало… Алексия попыталась вырваться, но было уже поздно. В считаные секунды осыпь опутала, связала девушку по рукам и ногам, сдавила грудь, так, что невозможно вздохнуть! Выдавливая глаза, полезла в рот, в нос, в уши…

* * *

– Найдите ее! – окинув тяжелым взглядом слуг, быстро приказал Маар. – Найдите немедленно. Тотчас же! Обыщите крепость, девка наверняка прячется где-то здесь.

– Сделаем, господин! – свинорылый десятник Нур поклонился чуть ли не до земли, преданно моргнув белесыми поросячьими ресничками.

– Тогда что вы тут стоите! – заорал повелитель. – Вон все пошли! Идите, ищите. Живо!

Выгнав всех, сумрачный Ладожский властелин в задумчивости заходил по большому округлому залу. Первый порыв ярости прошел, на смену ему, как и всегда, пришли холодные мысли, и первой из них была – как? Как эта девчонка – пусть хитрая и далеко не дура – могла вообще сбежать отсюда? Провести не только охрану, но и его самого, Великого Маара! Тоже еще – великий… не смог удержать девку!

Впрочем, она не обычная девка, а Мастер Полей, и это много чего значит. В ее мысли не проникнуть, Маар пробовал – и успеха не достиг. Если девица так ловко умеет скрывать свои мысли, то не может ли она сама столь же ловко проникать в мысли других? Мысленно приказать кому-нибудь… тому же стражнику или десятнику.

Следовало признать, об этой возможной способности пленницы Великий Маар как-то и не подумал. Просто внешность Алексии подвела. С виду ведь – вполне обычная дечонка. Смазливая, тощая. Какой там Мастер!

А вот – на тебе! И поделом. Никогда не стоит недооценивать врагов. Куда лучше переоценить… но не сильно.

Кроме бегства девчонки, еще одно вдруг встревожило Маара. Поручив руководство поисками внешнему десятнику Нуру, Ладожский властелин вдруг с большим неудовольствием осознал, что больше-то положиться не на кого! Да, все преданны… но непроходимо тупы! Разучились, скоты, думать. Ну, так ведь и правильно – он, Повелитель, думает за них. Зачем самим-то? С одной стороны, это хорошо, конечно. Однако с другой – важное дело и поручить некому. Запорют! Этот свинорылый – уж так, оттого, что больше некого. Самые умные – Йован Рыбак и Мара – недавно отправились по совсем иному, не менее важному, делу. Жаль…

Повертев в руках-щупальцах массивный серебряный канделябр, Великий Маар неожиданно улыбнулся. Что ж, раз уж он сам все так устроил, самому и нужно было искать, ни на кого не надеясь! Раз уж сам все решал, за все сам и отвечать должен – и злиться тут не на кого, разве что – на самого себя. Следовало поскорей успокоиться, хорошенько подумать – и все. И, раз уж гостья сбежала, – срочно перекрыть все дороги, все пути… Десятник сообразит? Нет, уж лучше самому, ни на кого не надеясь.

– Эй, вы там! Начальника стражи ко мне, живо!

Растолковав туповатому здоровяку, что к чему, Властелин Ладоги еще немного подумал и, удовлетворенно кивнув своим мыслям, велел по очереди привести к нему всех слуг, точнее говоря – служанок, с которыми обычно общалась беглянка. Привести не в зал, а в подвал – в пыточную. Чтобы сразу же, с ходу окунуть, ткнуть носом в окровавленные стены, пропитанные ужасом, болью и терпким, еле уловимым запахом несбывшихся надежд. Страх! Страх

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату