Он по-хозяйски уселся на принесенный стражником единственный табурет, оставив «хозяйку» решать – либо остаться на ногах, либо сесть на постель, укрытую серым одеялом.
– Здравы будьте, сударыня! Вот и снова мы встретились.
– Не сказала бы, что я рада нашей встрече, – дерзко ответила девица.
Поздороваться с гостем она не соизволила.
– Было бы странно, кабы радовались. Государственные преступники редко бывают признательны работникам охраны порядка.
– Государственные преступники? – Девица распахнула глаза. – И в чем же заключается мое преступление?
– В пособничестве. Именно с вашей помощью скрылся от следствия преступник Свет Сморода, обвиняемый ныне в измене Родине.
Это было, вестимо, вранье, но откель этой кукле знать о том?.. При начале допроса всегда нужно ошарашить допрашиваемого. Дабы выбить его из равновесия.
Однако девица, судя по всему, выбиваться не пожелала.
– Ничего не ведаю ни о каких изменах! Мой хозяин был ранен, и я его спасала. Как и положено порядочной служанке.
– А порядочной служанке известно, при каких обстоятельствах ее хозяин получил свою рану.
Девица пожала раменами:
– Какая разница? Сие знание что-то бы изменило?
– Ну, к примеру, оное знание могло бы подсказать служанке, что о случившемся следует сообщить в органы охраны порядка. Раз человек ранен, значит, налицо было преступление, приведшее к этой ране…
– Не говорите глупости, сударь! – фыркнула девица. – Нам ли, дюжинным людям, совать свой нос в дела волшебников?
Ерга с тоской подумал, что ничего он тут нового не узнает.
Однако сдаваться так быстро – это себя не уважать.
И он продолжил допрос:
– Ну, хорошо! Раз рана не привела к смерти вашего хозяина, значит, с точки зрения служанки, вы поступили правильно, но…
– Я поступила правильно с любой человеческой точки зрения! – прервала Ергу девица.
«Может, завалить ее на койку да намотать подол на голову? – подумал неожиданно для самого себя принципал. – А потом уже продолжить допрос!»
Однако это была отъявленная самодеятельность, которую вряд ли бы одобрил Кудесник. Ибо кто знает сейчас, как оно все еще повернется? И не придется ли отвечать за насилие над служанкой перед ее хозяином. Военного положения в стране Рюрикович не объявлял, а потому в Словении действуют законы мирного времени.
Так что не станем пока совершать необратимые поступки.
– Ну, хорошо, хорошо… Как чувствует себя ваш хозяин сейчас?
Девица презрительно сузила глаза:
– А почему бы вам, сударь, не поехать в обитель Ордена да не напроситься на встречу с моим хозяином?
Ерга с трудом сдержал родившееся в груди бешенство.
Вот сучка драная! Эти хозяева жизни, высокопоставленные волшебники, сами никого не уважают и, похоже, слуг своих воспитывают в подобном же направлении…
Ну погодите же, сучка! Буде удастся все-таки скопытить вашего хозяина, я о вас не забуду! Попрошу Кудесника, чтобы отдал мне! Уж тогда-то он не откажет! Да и невелика будет плата! Вот тогда я сделаю все, чтобы в этих глазках родился страх. А потом придушу. Собственными руками!
Однако покудова время душить сучку еще не настало.
К тому же, девица, похоже, почувствовала его хотимчик, ибо гордо выпрямилась и выпятила свои проклятые перси.
Ерга отвел глаза и сказал:
– Значит, не хотите сотрудничать со следствием? Что ж, придется отвезти вас в другое место. Там с вами по-иному поговорят.
Соснина снова фыркнула:
– Да ради Сварожичей! В другом месте вы вообще от меня ничего не добьетесь. И, кстати, не забудьте сообщить о моем аресте судебному заступнику моего хозяина. Он – и мой заступник. Я законы знаю!
Дальнейший разговор с нею в этих стенах не имел смысла.
Ерга встал с табуретки и шагнул к железной двери.
Нужно было распорядиться, чтобы местное начальство выделило ему тюремную карету для перевозки узницы в резиденцию Кудесника.
Уже открывая дверь, он услышал брошенные ему в спину слова:
– Старый козел!
