словам нежити…
— Вы, я тоже погляжу, не из простых? — промолвил он.
— Да, я… — Юноша взял себя в руки. — Вальтер фон Майнц, сударь. К вашим услугам. Вы к Лилии приехали?
— А что, отец родную дочь навестить не может? — воскликнул кузнец. — По делам меня в столицу занесло, дай, думаю, проведаю, как там моя кровиночка на казенных хлебах обретается? Заодно бы ее домой отвезти. Она писала, что ей только экзамены сдать, а там учеба закончится и будут они, вы то есть, на два месяца свободны. Вот и подумалось, что удачно все складывается — собрала бы Лилька вещички да со мной до дома прокатилась. Мать рада будет, да и мне покою больше — все же дочка под присмотром, а не как тут…
Он со скрытой неприязнью покосился на ворота, ограду Университета некромагии, высаженные вдоль нее деревья, чьи кроны виднелись над краем стены, и почти незаметные за ними кровли ближайших строений. Многие люди до сих пор считали, что женщине высшее образование ни к чему: даже если она благородного происхождения, девочку нередко учили только читать, писать и говорить на двух-трех иностранных языках, остальное время уделяя этикету, домоводству, танцам и музыке. Обе сестры Вальтера именно такое образование и получили, разве что старшая еще и счетоводством занималась, а также прочла две книги по истории и шестнадцать любовных романов. Девушки по традиции всегда продолжали семейное дело. Лилька была едва ли не единственным исключением из правила — дочь кузнеца станет не ведуньей или ворожеей, не лекаркой, а некроманткой…
Если станет.
Вальтер помотал головой, решительно отгоняя мрачные мысли.
— Так Лильку мою мне позовут или до ночи тут стоять? — нетерпеливо поинтересовался ее отец.
— Я… не знаю, — попятился Вальтер.
— Как это? — Кузнец явно не понимал слова «нет».
— Понимаете, — юноша бросил взгляд на привратников, опасаясь, что те вылезут со своими комментариями, — у нас сейчас практика…
— Какая? Неделя же! Выходной! Или у вас без отдыха учатся? Так даже в тюрьмах узникам раз в седмицу послабление выходит — родных повидать или еще чего… И что это за заведение такое, что родному отцу дочь свою даже повидать нельзя? Или она натворила чего и теперь скрывается от родительского гнева? Ась? Небось в подоле нам с матерью такой подарочек принесет? Ну уж нет, дудки! У нее сестры! У нее брат! Такой позор нам ни к чему! Вот я с ней…
Он выдвинулся вперед. Бес за пазухой его заворочался сильнее, явно спеша вырваться на свободу. Верзилы-охранники поудобнее перехватили дубинки, наступая справа и слева. Вертлявый дедок, наоборот, отступил в сторонку, чтобы под ногами не путаться.
— Нет! — выкрикнул Вальтер в три насупленные, мрачные физиономии. — Ни шагу дальше!
— Ась? Это ты мне, что ли, молокосос сопливый? Это ты мне будешь указывать, что к чему? Ты — мне?
Лилия рассказывала, что отец ее крут нравом и спуску никому не дает. Обычно юноша пропускал эти слова мимо ушей, не желая замечать недостатков семьи любимой девушки — ее родители просто обязаны быть самыми милыми и добрыми людьми, раз у них получилась такая красивая дочь. Но сейчас все, чего наслушался за четыре года, всплыло в памяти так ясно, словно он услышал обо всем лишь вчера.
— Да! — воскликнул он, касаясь рукояти меча на поясе. — Я буду указывать вам, господарь глава гильдии кузнецов. Я, Вальтер фон Майнц, сын герцога фон Майнца и будущий граф фон Майнц, двоюродный племянник его величества короля Болекрута Пятого. Я буду указывать вам, что делать! А если моего слова вам мало, то могу пригласить сюда магистра Вагнера, нашего ректора, который подтвердит мои слова: в стенах университета все студиозусы равны и находятся под защитой богини Смерти. Дома, у себя в Загрудненске, вы можете быть кем угодно и ваша власть может быть сколь угодно велика. Но здесь не Загрудненск, здесь столица и столичный университет, известный на полмира. У нас обучаются будущие ведьмаки и некроманты из соседних стран. И особым указом они все находятся тут под покровительством богини и защитой всего студенческого братства. Если Лилия не пожелала бы к вам выйти, вы не имели бы права силой забрать ее отсюда, даже если бы привели сюда взвод городской стражи. Лишь сам король своим именным указом дал бы вам дозволение забрать вашу дочь, и то если причина, по которой вы хотите прервать ее обучение, показалась бы его величеству достаточно весомой. Как я понимаю, этого разрешения у вас нет. И права кричать на меня тоже нет! А вот я нахожусь в своем праве на территории Университета некромагии, — Вальтер ткнул пальцем себе под ноги, — и, пользуясь этим правом, от имени магистра Вагнера заявляю: Лилию Зябликову вы сейчас требовать не имеете права!
Его страстная, немного сумбурная речь возымела неожиданное действие. Юноша не кричал, он лишь несколько раз немного повысил голос вначале. Он не топал ногами и не угрожал — он позволил себе лишь несколько жестов. Но кузнец, что называется, проникся и попятился.
— Дак это… чего уж… — забормотал он. — А только все одно непонятно — чего она выйти не может? Почему?
— Потому, — юноша приготовился врать, — что сейчас у нас начинается практика и почти все студиозусы с ее курса заняты…
— Да что это за практика такая, что даже в выходной день минутки свободной нету! — снова чуть не закричал Мартин Зяблик. — Что, она так занята, что даже у ворот с отцом постоять не выйдет? И потом, она ж писала, что свободна. Значит, домой может поехать. Разве не так?
— Не так, — кивнул Вальтер. — Она свободна от занятий, а практика — это совсем другое. Большинство студиозусов уезжают на время практики в другие города…
