Он замер.
— Знаешь, Лилия, мне тоже…
— Правда?
— Да. Я решил, что нам пора… ну, не знаю… что-то решить…
— А что тут решать? Все уже решено. Сегодня сдаем последние зачеты, потом собираемся на практику… Едем вместе, если ничего в самый последний момент не изменится, а потом… ну, там видно будет. Нам еще учиться и учиться… Хорошо было, когда это был всего лишь колледж, правда? А сейчас? Отправился на практику четверокурсником, а вернешься — еще пятый курс. Лишние полгода добавили.
— Тебе не нравится учиться?
— Нравится, что ты. Просто… столько сложностей… Хорошо, что ты мне помогаешь. Без тебя я бы не справилась.
— Лилия, я как раз об этом и хотел поговорить! — выпалил Вальтер. — О сложностях и… и о нас… — закончил он тише.
— А что о нас говорить? — с полным ртом прочавкала Лилька. — Я уже все сказала. Сейчас сдаем последние зачеты: я тесты пишу, ты… Все сдал, нет?
— К упырихе не успел, — признался юноша.
— Вот и хорошо! В смысле сочувствую. Она вчера вечером была такая злая…
— Она, по-моему, всегда злая, — невольно улыбнулся Вальтер.
— Одно слово — упыриха!
Оба одновременно рассмеялись, и этот смех почти растопил намерзший в их отношениях ледок. Над вечно мрачной преподавательницей криптологии не подшучивал только тот, кто обожал этот предмет, а таких было мало. Даже будущие ведьмаки, у которых криптология с нежитеведением были основными, кроме фехтования, и те порой угрюмо соглашались, мол, с кем поведешься, от того и наберешься.
— А что у нас еще сегодня, кроме тестов и библиотеки? — Лилька под столом по привычке толкнула Вальтера ногой.
— Не помню. Кажется, матанализ?
— О нет, — застонала девушка. — Только не это!
— Шучу. Жертвоприношения у нас сегодня. И лекарственные травы.
— Еще и травы? — Девушка кинулась к своей записной книжке. — Откуда? Первый раз слышу! Ботаника же у нас в прошлом году закончилась! Мы все сдали!
— Это дополнительно.
— Откуда знаешь?
— Оттуда, — вздохнул Вальтер. — Я, когда тебя вчера пошел искать после сдачи тестов, объявление внизу в главном корпусе видел. Ты же знаешь, я всегда смотрю, не появилось ли на доске объявлений что-нибудь свеженькое?
Лилька покивала головой. Весь курс знал об этой странности Вальтера фон Майнца, но его почти маниакальному пристрастию прочитывать все сообщения, что вывешивали в холле главного корпуса, было простое и логичное объяснение. Он все-таки был младшим сыном герцога фон Майнца, дальнего родственника и приближенного короля Болекрута. А на доске объявлений по традиции вывешивали не только сообщения о внутренних новостях университета, иногда туда же попадали и заметки о событиях во внешнем мире. От светской хроники до исторических катаклизмов. И Вальтер фон Майнц, которого уже втихомолку начали дразнить придворным некромантом его величества, следил за новостями, продумывая, как то или иное событие отзовется на судьбе его отца, старших братьев и сестер (одна из них уже была замужем, второй, шестнадцатилетней, только искали подходящую партию).
— Ну вот вчера я и нашел объявление о том, что нам надо явиться в медкорпус, аудитория номер шесть, где пройти дополнительный тест по лекарственным травам, — сказал юноша. — Не думаю, что это будет сложно, учитывая, сколько мы уже всего за последнюю седмицу сдали, выучили и сотворили…
— Но почему? — запаниковала Лилька. — Мы же не знали! Я не учила…
— Да ты не бойся! Там только для должников! Тем, у кого ботаника в прошлом году не сдана или сдана с низким проходным баллом! — тут же успокоил ее Вальтер. — А у тебя высокий балл. Так что из наших на пересдачу идут только семеро. Там и список фамилий вывешен.
— Точно? — прищурилась девушка.
— Точнее не бывает! Могу поклясться!
— Уф! — Лилька пихнула его в плечо. — Напугал! За что ты со мной так? Что я тебе сделала?
Юноша поджал губы. Он мог многое бы сказать в ответ на последний вопрос, но предпочел промолчать. Между ними опять установилось хрупкое перемирие. Подруга не вспоминала Виктора Вагнера, кокетничала и общалась с ним, как прежде. Может быть, у него еще есть шанс? Не хотелось разрушать его правдой: «Потому что ты вечно причиняешь мне боль неосторожными словами и поступками, и я хочу хотя бы один раз в ответ причинить боль тебе. Чтобы ты поняла, каково мне приходится!»
Но он промолчал. Именно потому, что не хотел причинять боль.
