теми, что тихо кружат рядом и преследуют. Сама знаешь. Она злится, но образумится, как только мы… ну, когда мы…
Он прервался. И что же случится, когда они выяснят, кто предатель? Ведь это знание нанесет сокрушительный удар по ним всем?
– Спасибо, – ответила Абеке, глядя на качающуюся палубу. – Думаю, мне нужно… схожу-ка я вниз ненадолго.
Она поспешила прочь, найдя глазами леопарда, и Ураза последовала за ней.
Конору очень хотелось сказать Абеке что-то, чтобы поднять настроение. Они прошли вместе такой долгий путь с тех пор, как она ушла от захватчиков и присоединилась к Зеленым Мантиям. Несправедливо, что в одночасье она снова оказалась под гнетом подозрительности и недоверия, которые Абеке пришлось преодолевать с самого начала.
Нет уж. По крайней мере, не с ним.
Конор коснулся татуировки на предплечье, которой стал Бригган, уйдя в спячку. Он не успел вызвать своего духа зверя, когда напала чайка, даже подумать не было времени. Конор призвал его сейчас, и Бригган немедленно откликнулся, появляясь рядом с мальчиком на палубе. Волк осмотрел Конора с головы до ног и бросил злобный взгляд на оставшихся чаек – взгляд, который ясно говорил: «Чайки на обед – это мне по вкусу, пусть только хоть одна еще захочет снова выкинуть этот фокус».
Конор нагнулся и обнял волка, а Бригган принялся вылизывать ранки на его лице и руках.
Минуту спустя Конор встряхнулся, встал и направился в заднюю часть судна к Роллану и Тарику. Самый взрослый член команды Зеленых Мантий, опираясь на бортовое ограждение, смотрел на облака за кормой, в которых пропала чайка. Бригган прижался к бедру Конора, взгляд волка говорил, что он начеку, бдительно следит за всем вокруг.
– Как ты? Это была жуть, – сказал Роллан после кивка друга. Он посмотрел наверх, на других чаек, которые уселись на реях и натянутых вдоль борта корабля тросах. – И как нам распознать тех, кто служит захватчикам?
– Нет никакого способа, разве что они выглядят необычно крупными или делают что-то странное, – ответил Тарик. – Ураза, видимо, заметила, как та чайка смотрела на Конора.
Он посмотрел на мальчика, и тот без единого слова протянул ему Гранитного барана. У Тарика талисман будет сохраннее.
– Нам следует быть готовыми к подобным происшествиям, – заметил Тарик, пряча талисман. – Чем ближе мы подплываем к Стетриолу, тем опаснее становится. За нами постоянно могут наблюдать.
Конор задрожал.
– Может, именно так враг и получает сведения. Может, среди нас нет предателя – это животное, которое нас преследует.
– Угу, – кивнул Роллан. – Так и знал, что тот жук-долгоносик в моем супе вчера выглядел подозрительно.
Конор равнодушно улыбнулся. Мысль тревожная, но не более, чем мысль о том, что один из друзей и Зеленых Мантий служит врагу.
И, словно Конор прочел его мысли, Роллан прибавил:
– С тех пор как мы покинули Эвру, я постоянно пробовал прощупывать всех с помощью интуиции. И клянусь, у меня не возникло сомнения ни в чьей искренности, включая Абеке. Я не чувствую обмана или предательства… это странно.
Он оттолкнулся от ограждения, глядя себе под ноги.
– Или, может, я что-то упустил, как в тот раз, когда Пиа дала мне компас.
Роллан замолчал, и Конор подумал, что друг, наверное, вспоминает о тьме, которую не распознал и в Айдане прежде, чем стало слишком поздно.
– Не вини себя, – сказал Тарик. – Насколько мы знаем, среди нас предателя нет и Пожиратель просто хочет, чтобы мы подозревали друг друга.
Роллан кивнул, но Конор видел, что тот не поверил. Айдана четко дала понять сыну: среди Зеленых Мантий есть тот, кто служит захватчикам. Каким-то образом враги узнали, где окажутся Зеленые Мантии с Хрустальным Полярным медведем. Каким-то образом они
И все это не имело смысла. Конор перебирал возможности, вызывавшие все большую тревогу и удивление.
Мейлин ненавидела захватчиков за то, что они сделали с ее отцом и домом – она никогда не станет на их сторону. Абеке, может, и дружила с Шейном, но Конор ей доверял, не тот она человек, который предаст друзей, и к тому же она верит в дело Зеленых Мантий. Роллан… возможно, кто-то мог подозревать его, так как Роллан до сих пор не присоединился к Зеленым Мантиям. Но, будь он сторонником врага, Роллан ушел бы вместе с матерью, или по крайней мере ему было бы известно о ней и Желчи. Конор не сомневался: Роллан действительно испытывал душевную боль, когда рассказывал им свою историю.
Итак, если никто из них не виновен, то кто предал? Тарик или Ленори? Тарик их защита и опора. Конор был уверен, что, если придется, Тарик умрет, чтобы их защитить. В его предательстве не было никакого смысла. Что до Ленори, о ней Конор почти ничего не знал – между тем ему пришла в голову мысль, что если она воспринимала видения с большого расстояния, то могла точно так же передавать послания. Но это противоречило тому, что он о ней уже узнал.
Ни один член их команды не подходил на роль предателя. Но больше не оставалось никого, кто им мог бы быть.
– Посмотрим, смогут ли киты плыть резвее, – сказал Тарик, выпрямляясь. – Мы всего в одном дне пути от пролива между Нило и Стетриолом, самого
