И в этот миг из-за кулис вырывается Дэнни и стремительно несется к Дарко:
– Стоп! Стоп! Дарко!
Тот отворачивается от доски – и на миг лицо его застывает от потрясения. Но потом он вскидывает правую руку: в ней блестит нож.
Однако Замора уже отгадал, что он задумал. Да и выражение лица разворачивающегося к мальчику Дарко все говорит за него – столько на этом лице злости.
– Нет! – рычит карлик, срываясь с места.
Дэнни невольно сбивается с шага, останавливается. Дарко смотрит ему прямо в глаза, а затем изо всех сил метает нож.
И тут перед глазами Дэнни мелькает что-то расплывчатое, перегораживающее поле зрения. Гневный вопль, потом сдавленный крик – и Замора падает на землю, спиной вниз. Из груди у него торчит нож.
Музыка обрывается. Гитара Билли немелодично дребезжит, а потом тоже смолкает.
На целую секунду все замерло. Замора перекатывается набок. В неожиданно наступившей тишине стон его кажется особенно громким. Колесо все вращается, но уже начало замедляться, терять темп – и вот наконец останавливается. На лице у Син-Син отображается сперва растерянность, а потом, когда до нее доходит, что случилось, и ужас.
Дэнни переводит взгляд с недвижного тела Заморы на пустую ладонь Дарко и обратно. А в следующий миг мальчик с гневным рычанием бросается на метателя ножей.
Дарко хватает следующий нож и метает его, но теперь Дэнни уже готов и с легкостью уклоняется. Видя, что к нему устремились и все остальные, Дарко выхватывает последний нож, разворачивается на месте и несется к пожарному выходу.
У Бьорна, не успевшего еще поднять с лица маску-череп, реакция оказывается быстрей, чем у всех остальных. Он мчится вдоль арены, чтобы преградить метателю ножей путь.
– А ну давай сюда! – кричит он. – Ты со мной померяйся силами, Дарко!
– Всегда терпеть не мог вас, клоунов, – шипит Дарко и, взмахнув рукой, отправляет нож в полет. Бьорн успевает заметить его и присесть, но слишком поздно: острие пронзает ему плечо. Он вскрикивает от боли, сбивается с шага, и Дарко проскакивает под горящими зеленым огнем буквами «Выход». На фоне двери на миг вырисовывается его темный силуэт, но тут же и пропадает.
Дэнни приседает над телом друга. Из раны хлещет кровь.
– Майор, майор! Как ты?
Лицо карлика сморщено от боли, но потом слегка расслабляется.
– Вызовите «Скорую помощь»! – кричит Роза. – Мария! Первая помощь!
Дэнни наклоняется ближе, подсовывает руку под плечо Заморы.
– Все хорошо, мистер Дэнни, – хрипит тот. – Не так уж и глубоко… ничего мне не сделается. Главное – тебя не задел…
Син-Син, чуть покачиваясь, спрыгивает с мишени, останавливается на миг, борясь с головокружением, и неуверенно шагает к ним.
– Отпусти его, Дэнни! – отрывисто восклицает она. – Надо спешить за Дарко, пока он не скрылся.
Дэнни смотрит на Замору. Тот кивает ему, полуприкрыв глаза. Мария трясущимися руками прижимает к ране кровоостанавливающую повязку.
– Иди… кажется, я пока снова отправляюсь в больницу.
Дэнни до боли закусывает губу, не зная, как быть:
– Я вернусь, я быстро…
Карлик кивает, улыбается, превозмогая боль, и поднимает большой палец:
– Я ведь скала, помнишь? Твердь, на которой стоит «Мистериум».
Дэнни еще долю секунды колеблется, а затем вскакивает на ноги и мчится к выходу. Син-Син бежит за ним по пятам.
– Нет! Ради бога, не надо! – кричит Лора. – Оставайтесь здесь, черт возьми!
Но дети не обращают на ее слова ни малейшего внимания, и она неуклюже спешит следом.
Замора лежит на спине закрыв глаза. Болит уже не так сильно. Вот когда нож вонзился в него, было очень больно, а теперь легче. Ему вполне хорошо. В самом деле хорошо. В тело возвращается ощущение тепла, легкости и покоя. Он выдыхает, и тут сквозь него прокатывает странный, но знакомый, приятный прилив.
А когда он открывает глаза, то сидит на сосновой хвое на том крошечном шведском островке, любуется игрой света на озерной глади и слушает тихий плеск волн на пляже. Светит солнце, от костра доносятся запахи еды и дыма. И все – все-все кругом – так тихо и спокойно…
6. Когда вокруг все черно-белое
Ветер снаружи улегся. Вместе со снегом на город пала ночь. Мир неожиданно тих. Дарко опережает преследователей метров на пятьдесят, бежит сквозь сугробы к своему фургончику, то и дело оглядываясь через плечо, – черная фигурка на белом фоне.
