Молчит. А ноги сами несут меня вперед.
Еще одна дверь — и новый, пустынный коридор. На стенах тускло светят вечные лампы.
Двери по сторонам коридора. За ними — спальни. Я слышал дыхание спящих. Синестезия показала — там дети. Совсем малышня. А вот дальше — комнаты подростков. А вот столовая. Там чисто и прибрано, но запахи пищи въелись в стены.
Если я убью хотя бы одного ребенка, клянусь, покончу с собой!
Маги совсем рядом, Душегуб с ними…
Иду дальше. Винтовая лестница наверх. За стенами чувствую гудение каких-то устройств, звуки льющейся воды. Короткая площадка перед низкой деревянной дверью. Сквозь замочную скважину слышу знакомый запах… Черт, не может быть? Откуда? Как? Ах ты мелкий…
Я пихнул дверь, и та распахнулась легко, без скрежета и скрипа.
Дамская комната — низкая, украшенная достаточно скромно, но все же сразу видно — здесь барышня живет. На стенах яркие драпировки, несколько вечных ламп. Письменный стол рядом с книжным шкафом, там же еще одни двери. Большая кровать, устеленная шелковым красным бельем. Слева полупрозрачная тканевая ширма. За ней я вижу тонкий силуэт обнаженной женщины, поднимающейся из ванной. А где же Рикет Проныра? Я слышу его запах! Любовничек хренов!
Я шагнул вперед и обрушил ширму на пол.
Женщина резко обернулась. Сверкнул на лице уродливый рваный шрам.
— Ты?
— Ты?
Мы выкрикнули это одновременно.
Рикет Проныра смотрела на меня, чисто женским, древним как мир жестом прижав руку к маленькой едва обозначенной груди. Черные, начисто отмытые волосы, рассыпавшись по плечам, сверкали глянцем. Прекрасное женское тело, которое я видел доселе под уродливыми мешковатыми штанами и кожаной курткой, жалило взгляд… и опалило душу, когда я разглядел множество шрамов. На плечах, под грудью, на боках. Кто-то уже пытался ее убить… Или же глумился над нею. Под пупком виднелся дугообразный длинный рубец — этот от операции, знакомой, увы, многим…
Она никогда не сможет забеременеть. Даже самая умелая магия вряд ли сможет вырастить новую матку.
Кое-что стало мне ясно. Кое-что. Но не все.
Она опустила руки, первый испуг спал, взгляд снова стал глумливо-ироничным.
— Я-то думала, что убила тебя, ушастый.
— Я живуч. Ты любовница Сегретто? Говори!
Мне следовало построить вопрос иначе, а ей — солгать в дальнейшем разговоре, и тогда все могло кончиться по-другому.
Увы.
Она взглянула на меня с вызовом и усмехнулась, выпятив маленькую грудь. Алебастровая ванна была наполнена водой с запахом лаванды.
— Я была любовницей человека, убитого тобой у Судного Дерева, Джорек. А ведь это безумно больно — потерять человека, которого
Маги были уже на складе. И Душегуб.
Мои уши вдруг расчесались. Женщина, ранее известная мне как Рикет Проныра, вновь подняла руки к груди, словно зачерпывая воздух.
— Знаешь, Джорек… Глейв по странному парадоксу отнимает у меня силы, которые сам же первоначально и дал… Я ведь была в Алистене, когда случился
Она не докончила фразы, выбросив руки вперед, ладонями ко мне.
Меч осыпался сухим прахом, лопнула и погасла вечная лампа. Я ощутил в груди покалывание — и увидел, что доспехи перфорированы десятком круглых дыр на уровне сердца.
Но моей плоти заклятие не причинило вреда.
Я посмотрел на женщину. Медленно вытащил из-за спины уцелевший клинок.
Страх в ее глазах мелькнул и пропал. Умная, настырная, готовая на все ради главной цели — изменить мир, она готовилась победить или умереть. Так же она умела предавать — если считала, что глубинная, выстраданная цель оправдывает средства. Так же она предала меня в Сумрачье, когда глейв отнял у нее силы и ей понадобилось принести в жертву живоглоту меня, случайного спасителя.
Она могла предать — ради высшей цели. И предавала — легко.
Еще одно заклятие: мою шею сжали горящие невидимые пальцы… но только на миг. Я покачнулся и выпрямился с коротким всхрипом.
Кольцо обжигало палец.
— Ты Сегретто!
