был толстым, другой худым, а третий – коротышкой, но все трое – подонки, сразу видно. Лайла видела, как коротышка преградил мальчику путь, толстяк прижал его к стенке, а доходяга вырвал из пальцев монеты. Мальчишка не сопротивлялся, просто посмотрел на свои ладони с унылым смирением. Они снова были пустыми, как несколько минут назад.
Хулиганы скрылись в переулке, и Лайла сжала кулаки.
– Лайла, – окликнул ее Бэррон, будто говоря: «Не связывайся».
Она и сама знала, что оно того не стоит. Не зря же Лайла грабила богачей: у них оставалось явно больше, чем она забирала. Наверняка у этих парней не было ничего ценного, кроме тех медяков, которые они только что отняли у мальчишки. Лайле не жаль было расстаться с парой монет, но суть не в этом.
– Не нравится мне этот взгляд, – сказал Бэррон.
– Подержи-ка.
Она всучила ему цилиндр и вытащила оттуда маску и шляпу.
– Это ты зря, – покачал головой Бэррон. – Их трое, а ты одна.
– Совсем в меня не веришь! – бросила Лайла, одним ударом кулака придав широкополой шляпе нужную форму. – К тому же тут дело принципа, Бэррон.
Хозяин таверны вздохнул:
– Однажды тебя прибьют, не посмотрев на твои принципы, Лайла.
– Будешь по мне скучать? – спросила она.
– Как по чесотке, – огрызнулся Бэррон.
Лайла криво ухмыльнулась и надела маску.
– Присмотри за пареньком, – попросила она, надвигая шляпу на лоб. Хозяин что-то проворчал, но девушка уже спрыгнула на мостовую.
– Эй, ты, – Бэррон позвал мальчишку, который съежился на соседнем крыльце и все еще таращился на свои пустые ладошки. – Иди-ка сюда…
Лайлы уже и след простыл.
«Нареск Вас, 7».
Такой адрес стоял на конверте.
Келл почти протрезвел и решил отправиться прямиком туда, чтобы поскорее покончить со странным поручением. Ри ни о чем не должен знать. Келл отдаст конверт, а безделушку отнесет в свою комнату в «Рубиновых полях», а уж затем вернется во дворец – с чистой совестью и пустыми руками.
Келлу показалось, что это хороший план или, по крайней мере, лучший из возможных.
Однако, добравшись до угла Отреч и Нареск и уже увидев нужный дом, Келл замедлил шаг и остановился, а затем скользнул вбок – в темноту.
Что-то здесь не так.
Это подсказало шестое чувство, хотя он еще не заметил ничего подозрительного.
Нареск Вас казалась пустынной, но здесь точно кто-то был.
Такова особенность магии. Она повсюду – во всем и во всех. Негромко и равномерно пульсируя в воздухе и земле, она стучит громче в телах живых существ. И стоило Келлу сосредоточиться, позвать магию, как она отзывалась. Это было чувство, пусть не такое сильное, как зрение, слух или обоняние, но антари явственно ощутил, как магия медленно потянулась к нему из темноты с другой стороны улицы.
Значит, Келл здесь не один.
Он затаил дыхание и попятился в проулок, не отрывая глаз от дома на противоположной стороне. Затем он отчетливо увидел, как что-то шевельнулось в темноте: между седьмым и девятым домом по Нареск Вас топталась фигура в капюшоне. И Келл успел заметить блеск оружия.
Он еще не отошел после встречи с близнецами и сначала подумал, что, возможно, там Оливер – тот, кому адресовано письмо. Но тут же сообразил, что это совершенно невозможно. Женщина сказала, он умирает, и если бы даже Оливер был здоров и вышел на улицу, он не мог знать, что встретит Келла, ведь тот только что согласился выполнить поручение. Значит, это не Оливер. Но если не Оливер, то кто?
У Келла мурашки побежали по коже.
Он вынул из кармана конверт, прочитал адрес, а потом, затаив дыхание, сломал печать и вытащил письмо. И тихо чертыхнулся.
Даже в темноте было видно, что на листе ничего нет – совершенно чистый клочок бумаги.
У Келла закружилась голова: его подставили. Но если кто-то неведомый охотится не за письмом, то…
«Санкт!.. Сверток!» Как только Келл сунул руку в карман и коснулся пальцами ткани, по телу вновь пробежала странная дрожь. Что он такое взял?
Что он наделал?
В этот момент человек на той стороне улицы поднял голову.
Белый лист бумаги блеснул в свете уличного фонаря, и этого оказалось достаточно – тень рванулась к антари.
Келл бросился бежать.
