Темный оттенок магии

передавалась из поколения в поколение уже много лет. И у Фауны была безделушка из Белого Лондона – он отдал ее в счет оплаты за комнату, когда они заключили сделку. (Впрочем, Келл подозревал, что тело Фауны теперь погребено где-то под обломками.)

И еще один предмет был у Флетчера.

Келл мысленно поморщился.

– Я знаю одного человека… – сказал он, чтобы не объяснять, что Флетчер – мелкий жулик, который проиграл ему в санкт, когда Келл был на пару лет моложе и в несколько раз заносчивее. Келл подарил ему безделушку из другого мира в знак примирения (как он сам себе говорил) или для того, чтобы его унизить (это уж если быть честным). – Его зовут Флетчер. Он держит ломбард возле доков, и у него должна быть вещь из Белого Лондона.

– Что ж, будем надеяться, что его ломбард не сгорел тоже.

– Пусть только попро… – Слова застряли у Келла в горле. Кто-то приближался. От него пахло запекшейся кровью и раскаленным металлом. Келл бросился к Лайле, она было запротестовала, но он зажал одной рукой ей рот, а другую сунул ей в карман, нащупал камень и крепко сжал его. Энергия проникла в кровь и захлестнула его с головой. По телу прошла дрожь, перехватило дух, но Келлу некогда было анализировать ощущения (захватывающие и в то же время пугающие) – нужно было действовать. «Главное – уверенность», – вспомнил он слова Холланда и без колебаний приказал талисману:

– Спрячь нас!

И камень повиновался, загудел – Келл почувствовал, как через его тело прошла мощная энергия, – и в считаные мгновения черный дым окутал их с Лайлой. Затем он рассеялся, оставив тонкую пелену. Келл потрогал ее пальцем: она оказалась плотнее воздуха, но не такая толстая, как ткань. Келл видел Лайлу, а Лайла ясно видела его, да и мир вокруг был отлично виден, только цвета чуть приглушены. Келл затаил дыхание. Оставалось надеяться, что камень не подведет. Все равно выбора не было: убежать они уже не успеют.

Как раз в эту минуту у входа в переулок появился Холланд.

При виде него Келл и Лайла сжались. Холланд казался слегка потрепанным. Короткий плащ помят, запястья распухли и выпачканы кровью, серебряная фибула потускнела, воротник забрызган грязью, а на обычно бесстрастном лице застыла ярость: зубы стиснуты, между бровями пролегла складка.

Келл почувствовал, как камень в руке вздрогнул, и задумался над тем, кто кого притягивает: талисман Холланда или наоборот.

Белый антари прижимал к губам плоский кристалл, по размеру и форме напоминавший игральную карту, и что-то глухо, монотонно говорил в него.

– Ёва сё таро, – приблизившись к пожарищу, сказал он на родном языке. «Он в городе».

Келл не услышал ответ, но несколько секунд спустя Холланд буркнул: «Кёса» («Я уверен») – и спрятал кристалл в карман. Затем, прислонившись плечом к стене, стал рассматривать обугленные развалины с таким интересом, будто это было произведение искусства. Некоторое время он так и стоял. Возможно, задумался. Или чего-то ждал.

Под его пристальным взглядом Лайла заерзала, и Келл сильнее сжал ей рот.

Холланд прищурился: то ли просто так, то ли различив какое-то движение.

– Как они кричали, когда здание горело, – заговорил он по-английски нарочито громко. – Под конец кричали все. Даже старуха.

Келл скрипнул зубами.

– Я знаю, что ты здесь, Келл, – продолжал Холланд. – Даже вонь пожарища не скроет твоего запаха. А магия камня не скроет самого камня. Только не от меня. Он зовет меня точно так же, как тебя. Я все равно тебя найду, так что брось эти глупости. Выходи!

Скрытые пеленой, Келл и Лайла стояли прямо перед ним всего в нескольких шагах.

– У меня нет настроения играть, – пригрозил Холланд, и его привычное спокойствие сменилось раздражением.

Ни Келл, ни Лайла не шелохнулись. Тогда Белый антари со вздохом достал из-под плаща серебряные карманные часы. Келл узнал их: те самые, которые Лайла оставила Бэррону. Он почувствовал, как девушка напряглась, когда Холланд бросил часы к их ногам. Отскочив от почерневшей брусчатки, часы остались лежать на краю пожарища. Келл заметил, что они забрызганы кровью.

– Он умер из-за тебя, – сказал Холланд. – Потому что ты убежала. Ты струсила. Трусишь и теперь?

Лайла попыталась вырваться из рук Келла, однако он изо всех сил прижал ее к груди. Ее слезы потекли по руке, которой он зажимал ей рот, но Келл не отпустил девушку.

– Нет, – шепнул он ей на ухо. – Только не здесь и только не так.

Холланд вздохнул.

– Ты умрешь как трус, Делайла Бард. – Он выхватил из-под плаща кривую саблю. – Когда я до вас доберусь, вы оба пожалеете, что не вышли.

Холланд вскинул руку, и ветер, подхватив пепел сожженной таверны, закружил его в воздухе. Келл взглянул на облако над головой и шепотом помолился.

– Последний шанс, – предупредил Холланд.

Не услышав ничего в ответ, он опустил руку, и пепел начал падать. Келл понял, что сейчас произойдет. Пепел осядет на пелене, и Холланд их увидит. У Келла закружилась голова, он крепче сжал камень и уже собирался вновь воззвать к его силе, но тут пепел долетел до завесы… и прошел насквозь.

Он прошел сквозь эту удивительную пелену, а потом сквозь них самих, словно их здесь не было. Словно они были ненастоящими. Складка между бровей