«И вы не кинетесь туда прямо сейчас?» – грифель карандаша треснул от моего излишнего нажима.
Я повертела в руках сломанный инструмент, понимая, что лишила себя единственного доступного средства общения.
Рука Аластара легла на мою ладонь, заставляя меня дернуться от неожиданности. Я подняла на него вопросительный взгляд.
– Карандаш следует заточить. – Аластар аккуратно высвободил из моих похолодевших пальцев несостоявшееся «перо». – А по поводу того, почему я не еду в салон сломя голову, все просто. Мы за городом, Торани. Утром мой автомобиль забрала Виктория и уехала в Столицу. В отличие от меня, она связана с городом более плотными обязательствами, не позволяющими ей покидать пост судьи. Я же решил остаться тут и проследить за вашим самочувствием.
Он вернул мне остро заточенный карандаш и позволил задать следующий вопрос: «Вы так спокойны. По-чему?»
– Отнюдь. Я далеко не спокоен. – Его голос потеплел на несколько градусов. – Ваши слова дали мне надежду. Если измену получится доказать, то мне удастся расторгнуть помолвку с Кристалл. Мы уже не один час провели с Викторией над моим брачным контрактом, лазеек не столь много. Но вы нашли одну из них, дело лишь за доказательствами. Ни вашим, ни моим словам не поверят, но если я найму детектива, который проследит за мисс Бристоль и предоставит улики… – Аластар подошел к окну и встал под лучи пробивающегося солнца. Мужчина жмурился, но продолжал стоять там и улыбаться такому редкому зимнему теплу. – Если она попадется с поличным, то контракт удастся разорвать еще до свадьбы и мне не придется ждать рождения ребенка и магической экспертизы родства.
Я немного склонила голову набок, чтобы было удобнее смотреть на визави. В ярких лучах светила Аластар был по-особенному красив, невольно залюбуешься. Темные волосы, острые черты лица, уверенная осанка, а под белой рубашкой, заправленной в брюки, угадывались крепкая спина и сильные руки.
– Я все время думаю, – неожиданно произнес он, оборачиваясь. – Почему я не разгадал вас раньше? Как упустил из вида натуру суккуба? Мне ли не знать о таких, как вы?
Теперь настала моя очередь пожимать плечами. Я и сама задавалась этим вопросом.
– Думаю, все дело в месте вашей работы, – ответил он сам себе, подходя ближе к кровати и садясь у ее изголовья рядом с моим лицом. Ал взял с прикроватной тумбочки крем, в котором я узнала вчерашнюю заживляющую мазь доктора Ламнинга. – Меня сбила ваша профессия, мисс Фелз. В нашу первую встречу вы казались такой развратной, порочной, наглой. Я изначально смотрел на вас предвзято, сквозь призму пренебрежения и брезгливости. Это помешало мне, да и потом, когда ходил одурманенный магией, догадка пришла, но я отмел ее как невероятную. Непорочная суккуба и публичный дом – что может быть более невозможным?
Он взял на пальцы немного крема из банки и поднес их к моему лицу.
Я смутилась и попыталась отстраниться – процедура показалась мне слишком интимной, даже несмотря на ее невинность. Сегодня я уже чувствовала себя намного лучше и могла бы при наличии зеркала сама измазать себя всеми мазями.
– Вы стали меня стесняться, Тори? – истолковал мою реакцию Аластар. Его бровь изогнулась в удивлении, а выражение лица стало игривым.
Мне оставалось лишь ответить, написав: «Принесите зеркало, я сама все сделаю!»
– Нет, дорогуша, – покачал головой странный мужчина. – Никаких зеркал в этой комнате не будет. Незачем они вам, особенно сейчас.
Это прозвучало так твердо и командно, что я одновременно и смирилась с участью без зеркал, и ужаснулась: а что же там такое я могу увидеть?
«Я выгляжу столь ужасно?» – Бумага приняла на себя очередной вопрос.
– Главное, что потом вы будете выглядеть лучше, – уклонился от прямого ответа Фокс, меж тем передвигаясь ближе и не давая мне сбежать от его рук с кремом.
Пальцы легко коснулись моей щеки и нежно провели вниз. Холод от крема неуловимо смешался с теплом, исходящим от ладони Аластара, а я напряженно засопела, пытаясь хоть немного расслабиться и не акцентироваться на прикосновениях. Только выходило все с точностью до наоборот. Каждой клеточкой я чувствовала шероховатость подушечек чужих пальцев, даже несмотря на крем, который должен был сгладить касания. По спине пробежала толпа мурашек, когда Аластар сдул мешавшуюся челку с моего лба и, как художник, рисующий радугу, нанес крем у бровей. Он нечаянно задел мои ресницы, а я заморгала часто-часто, как бабочка, готовящаяся к взлету.
– Щекотно, – улыбнулся он мне, на мгновение отнимая руку и тут же возвращаясь к будоражащим процедурам с моим лицом.
Он сосредоточенно наносил новые порции крема на лоб и щеки и успел добраться до саднивших скул, пока я пыталась усмирить дыхание. В эти минуты мне хотелось быть деревянным истуканом, который смог бы равнодушно лежать, пялясь в потолок и не воспринимая эти касания как нечто интимное и возбуждающее. Я сосредоточенно контролировала каждый вдох, чтобы он выходил мерным, притихшим, не взволнованным. Мне казалось, что моя грудь вздымается слишком сильно, что она предательски выдает мое истинное состояние, как химику лакмусовая бумажка о реактивах в пробирке.
Мой взгляд скользнул по лицу Аластара в попытке считать его эмоции. Замечает ли он, что я боюсь дышать?
Но он спокойно, можно сказать, равнодушно продолжал наносить мазь на синяки. Это походило на поведение человека, который подобрал на улице котенка с перебитой лапой, лишаем и разодранным ухом и теперь пытается скрупулезно выходить забавную зверушку из жалости.
Аластар уже должен был закончить, но вместо этого он коснулся моих губ. Мужчина легонько провел большим пальцем по нижней, слегка оттягивая,
