Мужчина замер у дверей, так и не взявшись за ручку и не решившись потянуть за нее, чтобы уйти. Несколько мгновений он раздумывал, пока не развернулся обратно.
Мне не хотелось снова видеть его жалость ко мне. Это казалось мне унизительным.
– Я буду спать, уходите, – буркнула я сквозь слезы и, превозмогая боль, быстро залезла под одеяло, свернулась калачиком, накрывшись почти с головой, чтобы лица не было видно.
– Не уйду. – Кровать прогнулась под его весом.
Мне показалось, что он просто присел, но через мгновение поняла, что он лег рядом. Чужая рука мягко погладила мои плечи через плотное одеяло.
– Не плачь. Все образуется, – попытался утешить он.
Только что толку? Я отползла на несколько сантиметров, которые сумела преодолеть, чтобы не запищать от боли. Мне не хотелось слышать этих наигранных нежностей с его стороны. Это ведь сладкая ложь, чтобы утешить меня и немного приободрить. Я видела себя в зеркало, теперь Аластару не обмануть меня, значит, и не надо ему играть, убеждая в своей заинтересованности моей красотой.
– Сегодня утром я позорно сбежал, простите, – раздалось над ухом. – Вся это процедура с мазью… Она взбесила меня. Я едва сдержался.
Я замерла, прислушиваясь к его словам. Это звучало садистски по отношению ко мне, зато было правдой, которую я вкушала с наслаждением мазохиста. Пусть лучше так: жестко и без жалости.
– Мне хотелось бежать сквозь километры снега к Столице. Пешком. Чтобы ворваться в дом этого подонка и еще раз избить его так же, как и он вас. Я ведь помню каждую черточку вашего лица, Торани. Ваши острые скулы, яркие глаза, чувственные губы, которыми вы касались меня, пусть и единожды, но я запомнил их… – Он прерывисто набрал в грудь воздух. – Этот подонок пытался сломать вас, изуродовать ради собственной прихоти. И мне сложно смотреть на вас и оставлять это преступление безнаказанным. За подобное хочется крови. Я испугался! Испугался, что не сдержусь и натворю глупостей, и от этого сбежал. Наверное, я трус.
Он опять перешел ко мне «на вы», а я опешила от его признаний.
– Это не трусость, – воспротивилась я. – Это благоразумие. Мне не стало бы легче, если бы у вас потом возникли проблемы из-за Блекнайта. Он опасный человек. И тем не менее не он истинный владелец Квартала, за ним стоят более могущественные люди. Без их одобрения он не сделал бы ни шагу.
– Откуда вы это знаете?
– На этих людей не единожды намекала Марджери, не называя имен, да и сам Блекнайт сказал, что все, сделанное им, одобрено.
– Он мог соврать.
Я пожала плечами, однако под одеялом этот жест вышел комичным.
– Мне уже не важно, – незаметно вытирая собственные слезы тканью, поделилась я. – Я лишь рада, что все закончилось.
На это Аластар ничего не ответил, лишь продолжил утешительно поглаживать по одеялу. Незаметно для самой себя я пригрелась и уснула.
Утро началось с громкого звона посуды над головой.
– Вставайте, мисс Торани, – пробубнила Агния и, дождавшись, пока я соизволю открыть хотя бы один глаз, поставила рядом поднос с овсяной кашей и стаканом молока. – Завтрак подан.
Я вопросительно взглянула на нее, мол, отчего так рано, я же еще сплю. В ответ получила недовольное указание в сторону часов:
– Время уже обеденное!
Так, под ее бдительным взором, мне пришлось запихнуть в себя кашу до последней ложки и выпить очень вкусное молоко. Все это время Агния сверлила меня колючим взглядом, еще более недовольным, чем вчера.
– Утром хозяин уходил из вашей спальни, а после уехал по делам в город с мисс Райт. Вы бесстыдница, мисс Фелз, если позволили ему ночевать у вас! – рыкнула она и, гордо вскинув голову, развернулась на каблуках и вылетела из комнаты.
При этом так и оставила поднос стоять на мне.
Я вздохнула и отставила его в сторону. Реакция супруги мажордома была вполне объяснима, винить ее было не за что, но и оправдываться тоже не хотелось. Знала бы она, что я хуже, чем бесстыдница, я – бывшая шлюха, так вообще бы с ума сошла.
Немного полежав на кровати, я поняла, что безделье не для меня.
Приятной неожиданностью стало улучшение самочувствия, сегодня организм решил начать оживать и даже несмотря на боль и ломоту позволил мне встать, почти не шатаясь. Я нарушила с десяток наказов доктора Ламнинга, когда сама сумела переодеться в просторное платье без корсета, соорудить из волос подобие приличной прически и даже возобновить работу над чертежами.
Из гневных высказываний Агнии я сделала вывод, что Аластар уехал в Столицу нанимать детектива для слежки за невестой. Сколько это могло занять времени, я не знала, поэтому позволить остановиться работе над чертежами тоже не могла.
