…Лес вокруг нас выглядел совершенно обыкновенным. Торчат высоченные сосны, кронами достающие небеса, песчаный грунт под ногами усыпан хвоей и шишками. Время от времени попадаются узкие длинные овраги, поросшие кустарником.
Дорогу перебежала белка, покосилась на нас подозрительно и молнией взлетела по стволу ближайшего дерева.
— Пап, а это точно этот… как его… Амешт? — спросил Ромка.
— Амешт, сынок, Амешт. А что?
— Уж очень на Землю похоже, — заметил он. — Я вот был у деда в Полтавской области, так местность — один к одному. На другой планете и растительность должна быть другой, и животные… А тут — белка как белка… дятел вон тоже как у нас, с красной шапочкой.
— Ах это… — понял я, что его беспокоит. — Прими как данность — и все.
— А объяснить слабо?
— Ну ладно, попробую, — согласился я, почесал затылок, задумался. — Э-э… Только так: ты меня не спрашиваешь — что, как и почему. Не допытываешься физических и логических обоснований. Я расскажу тебе, как понимаю это сам. Идет?
— Ага. Валяй, рассказывай.
— Так вот. Считается, и этому есть доказательства, что Паутина — искусственное образование, созданное Мастером.
— Мастер… Ты уже упоминал его при мне, это здесь так Бога именуют? — уточнил Ромка.
Ох, сынуля! Умеет же вопросы задавать!
— Боги — это нечто иное, вроде персонализированной природной силы местного значения. Мастер же скорее представитель иной расы, более высокоразвитой и весьма отличной от нашей. Впрочем, если судить его деяния по отношению к Паутине и человечеству — безусловно, Бог. У него, кстати, почти как по Библии, и свой исконный враг имеется. Мы зовем его Бесформенным. Так вот, Мастер создал Паутину, создал все миры, принадлежащие к ней, создал и их обитателей. Все миры похожи между собой — продолжительность суток, климат, флора, фауна, состав воздуха. Но все они и разные. Иногда отличаются законы физики, в некоторых все еще обитают драконы, гномы и тому подобное — все то, что на Земле осталось лишь в сказках. Знаю, правда, один мирок, где уже и собаки — мифические животные, а траву и деревья можно увидеть лишь в ботаническом саду — верх урбанистической цивилизации. Полный кретинизм, возведенный в ранг государственной системы. Я попал туда случайно и еле ноги унес… — Я поежился, настигнутый неприятным воспоминанием. — Предполагается, что все миры стартовали одинаково, но каждый пошел своим путем эволюции. Еще поговаривают, точнее — шепчутся, что Паутина и все ее миры — гигантский эксперимент, Мастер — лишь безумный демиург, кукловод, а мы — его марионетки; что эксперимент себя изжил и скоро завершится — так или иначе. Вот Мерлин, Моргана и им подобные — ярые приверженцы этой теории и всеми силами стремятся разрушить Паутину, чтобы вернуться к изначальному Хаосу!
— Пап, погоди! — перебил меня Ромка. — Не вяжется что-то!
— Что не вяжется?
— Да все! Вот Паутина эта… Но ведь Земля — часть Солнечной системы, а еще галактики, Вселенная… Физическая реальность. А тут! Сам же говорил — абстракция. Непонятно…
— Думаешь, мне все понятно?.. — вздохнул я. — Кстати, придет ночь — взглянешь на звезды. Они здесь должны весьма отличаться от земных. Сколько миров, столько и звезд. И еще луны. Иногда совсем как у нас, но чаще отличаются. В Иррате луна, ее называют Каинос, имеет три кольца, как у Сатурна; у Кардваша — два мелких спутника, а Рамия и вовсе их не имеет. Подумай на досуге и сделай выводы. Тогда у тебя будет собственное объяснение феномену Паутины.
— Хорошо, подумаю, — кивнул Ромка. — А в Амеште какая луна?
— Я здесь никогда не был, — пожал я плечами, — доживем до ночи — увидим, если опять тучами небо не затянет.
И вдруг — как вспышка молнии — я вспомнил! Здешняя луна называется Соника и имеет такие же кольца, как ее близнец Каинос. Да и свет Соники содержал не меньше магии, а ее Великие Полнолуния случались каждый год, а не раз в пять с половиной, как у Каиноса. Хотя, конечно, и проблем от ее полнолуний было поменьше, так как влияла она лишь на жизнь Амешта, а не на всю Паутину.
«Алва…» — тихо прошелестел в листве ветер. «Алва…» — скрипнули ветви ближайшего дерева… В глазах внезапно потемнело, а потом из мрака подсознания медленно проступило, приближаясь, бледное пятно лица. Четкий овал, высокие скулы, иссиня-черные пряди густых волос. Черные маслины миндалевидных глаз, чуть приподнятых к вискам, кроваво-красные губы с выступающими из-под верхней тонкими иглами клыков… Порочная красота, взывающая к памяти из прошлого… Алва, королева ташшаров и… мать Морганы.
Я вспомнил это и многое другое, и меня пробил озноб. Это были не мои воспоминания!
Память моего отца, его темная душа, которую я получил вместе с Силой и, как мне казалось, надежно запер глубоко в подсознании, вдруг освободилась, вырвалась наружу и заявила о себе в полный голос.
Казалось, что мозг не выдержит хлынувшей в него бурным потоком информации; я упал на колени, обхватил голову руками… Мне не хватало воздуха,
