На третий день пути буераки наконец-то закончились и мы выбрались к «цивилизации». В наличии имелась хорошо укатанная грунтовка, пролегавшая — о, чудо! — строго в направлении нашего движения. Вдоль дороги расстилались ухоженные поля: пшеница, кукуруза, подсолнухи… Не совсем верно, конечно, местные растения весьма сильно отличались от земных. Но пусть будет так — в конце концов, я не ботаник, чтобы разбираться во всей этой зелени.
Между полями то тут, то там располагались небольшие деревеньки, насчитывающие от трех до полутора десятков домишек. Против ожиданий, ничего особенного: беленые стены из самана, крытые соломой крыши, аккуратные сады со спелыми фруктами, палисадники. Никакой опасности крестьяне не представляли. Наоборот, завидев издали вооруженных всадников, спешили поскорее убраться с дороги.
— Бать, мы что, такие страшные? — поинтересовался я у отца, наблюдавшего за всем этим с совершенно невозмутимым видом.
— А кто на зверюгах страшных верхом едет, да при оружии? Мы или они?
— Мы.
— Вот ты и ответил на свой вопрос. Никому не нужны проблемы, и местным тоже.
Впрочем, закупить кое-каких продуктов все же удалось. Отловленный на улице пацаненок сперва ни в какую не хотел разговаривать, но батя «погрозил» ему мелкой монеткой, и малец тут же сдал дом местного старосты. Сам же управитель нам явно не обрадовался: видать, агенты Мары по всему Амешту про нас растрезвонили как об «особо опасных», а может, просто не любят тут чужаков. А вот деньги, как оказалось, очень даже приветствуют. Староста хмурился, кусал длинный черный ус, но снеди продал, заломив немалую по меркам села цену. Отец с каменным лицом отсчитал монеты, и мы отправились дальше.
Ночевать снова пришлось под открытым небом, потому что проситься на постой к перепуганным крестьянам отец счел лишним. Правда, «мягкий- мягкий» каремат разворачивать не пришлось: на недавно скошенном лугу обнаружился стог ароматного сена, и мы расположились в нем с максимальным комфортом. В эту ночь отец впервые не разбудил меня на дежурство и, встав поутру, я обнаружил его глубоко спящим. Похоже, железный Арчи просто вырубился.
С дорогой везло еще с полдня, а потом она отвернула к западу, а наш путь по-прежнему лежал строго на север, к темной громаде леса, маячившей у горизонта.
Заросли камыша и чавкающая жижа испортят настроение кому угодно. Тем более гаджам, дико не любившим никакой сырости. Звери фыркали, щетинились и крайне неохотно выполняли команды. Кто-кто, а они уж точно предпочли бы путешествовать по сухому тракту. Я, если честно, тоже. Но папашу фиг переубедишь! Так что мы перли дальше — с трехэтажным матом, зато в нужном направлении.
Болото почти закончилось, когда со стороны леса донесся звук охотничьего рога. Потом еще и еще.
Гаджи нервничали, дергали ушами и пытались сдать назад.
— Придержи-ка! — Отец перебросил мне повод гаджа, а сам спрыгнул на хлюпающие кочки, попутно достав из ножен Гелисворт. Одним плавным, слитным, быстрым и красивым движением — мне бы так научиться! — Сейчас проверим, что за чертовщина…
Наверное, он имел в виду магию, но тут оказалось, что чертовщина, яростно хрюкая, несется прямо на нас. Огромный матерый кабанище с тигровыми полосами на топорщившейся жесткой шерсти и полуметровыми бивнями пер, не разбирая дороги, и мы как раз оказались на его пути.
— Назад! — рявкнул отец, не поворачивая головы, и занял позицию, повернувшись боком к несущейся на него твари и держа Гелисворт на уровне плеча.
Кабан стремительно приближался. Отец стоял как вкопанный, лишь лезвие волшебного клинка наливалось радужным светом. Мой страх за него в тот момент был куда меньше, чем восхищение и гордость. Почему-то я был абсолютно уверен, что кабан бесстрашному Арчи не противник.
Вслед за кабаном, с воплями и гиканьем, из лесу вылетело десятка два вооруженных всадников: я разглядел мечи, луки, топоры…
Но тут кабан вломился в зону досягаемости отцовского клинка, и мне стало не до охотников. Свист рассекаемого воздуха, серебристый отблеск — морду кабана украсила глубокая рубленая рана, но лесного монстра это не остановило. С диким ревом он развернулся и бросился на обидчика… И насадился здоровенным как тарелка пятаком на лезвие меча. От таранного удара батя проехал несколько метров назад, пропахав во влажной дернине каблуками две глубоких борозды. Но на ногах устоял. Кабан удивленно хрюкнул и стал заваливаться на бок. Арчи уперся ногой в длинное мохнатое рыло и принялся, раскачивая, извлекать меч из раны. Приближающихся всадников он полностью игнорировал. Наконец освободил оружие, тщательно обтер о поверженного великана и только потом изволил взглянуть на прибывших.
А поглядеть было на что. Крупные бородатые мужики с заплетенными в косы волосами, в кожаных доспехах, усиленных металлическими пластинами. Впереди выступал седовласый воин, наряд которого украшала тяжелая цепь с болтающимся на ней прозрачным желтым камнем. Лицо предводителя выражало крайнюю досаду.
— Вы — не Вальтер! — резко бросил он отцу вместо приветствия.
— Разумеется, — покачал тот головой и резким движением отправил меч в ножны. — Извините за испорченную охоту, но… — жест в сторону поверженного кабана, — иначе нас бы просто растоптали.
— Пустое, — отмахнулся седой, — представление стоило испорченной охоты. Тем более, ужином вы нас уже обеспечили. Будьте моими гостями, э-
