– Значит, все мы умрем в этой ледяной пустыне, – спокойно ответил Раштай и высморкался в сугроб.
– И ты так спокойно рассуждаешь об этом? – удивился граф.
– А что, по-твоему, мне остается делать? – в свою очередь воззрился на собеседника орк. – Знаешь, сегодня у костра один из твоих людей всерьез предлагал вернуться! Это когда до Волкана остались считанные часы, а назад ему придется добираться неделю в лучшем случае!
– Ну, это он явно бормотал спьяну! – расхохотался Артагон и хлопнул орка по плечу.
– Спьяну – не спьяну, – озадаченно произнес Раштай. – Знаешь, с недавних пор мне очень не нравятся настроения, которые витают среди наших воинов. На днях я поймал темного эльфа, ворующего ночью еду из мешка. Конечно, принимая во внимание голод и холод, я не убил его, хотя это следовало бы сделать. Я лишь хорошенько врезал ему, но теперь я опасаюсь получить эльфийскую стрелу в спину. А если развить подобные рассуждения дальше, то сначала мы съедим лошадей и гиен, а потом примемся друг за друга…
– Ну, это ты хватил через край! – Артагон даже поежился от ужасной мысли.
– Нет, брат, не хватил, – грустно ответил орк. – Напоминает тебе что-нибудь история об отряде Лиги, попавшем в осаду в Катерском ущелье?
– Конечно! – граф с некоторой неприязнью взглянул на собеседника. – Когда войска Шенка окружили их, они четыре месяца просидели в осаде и умерли с голоду, но не сдались. Все четыреста человек! Они погибли как истинные герои, и о них даже сложили песню. А почему ты об этом спрашиваешь?! Ты был там?!
– Да, граф, я был там… – Раштай надолго замолчал.
– И …? – не выдержал напряжения Артагон.
– Наш отряд окружил их в этом узком ущелье. Подобраться к ним, не понеся при этом крупных потерь, было невозможно. Тогда мы решили взять их измором, надеясь, что голод и жажда выманят их оттуда и они примут бой. Или сдадутся. Четыре долгих месяца из ущелья не было слышно ни звука. Не было парламентера с белым флагом. Мы терпеливо ждали… Наконец, в начале пятого месяца из ущелья выскочил человек с белым флагом. Рот его был окровавлен. Когда мы спустились в ущелье, то обнаружили там целое неупокоенное кладбище. А тот человек, что выбежал из ущелья, оказался их командиром, который под страхом смертной казни запретил своим людям сдаться. Представь себе, вот вы называете нас нелюдями, а эти командиры-звери в течение четырех месяцев пожирали своих солдат и пили их кровь. Когда предводитель и его приближенный остались одни, он сожрал своего заместителя и вышел к нам с белым флагом. Я самолично вспорол его раскормленное пузо…
Глаза графа вылезли из орбит, и он некоторое время сидел молча, пытаясь осознать весь ужас рассказанной истории. Наконец он словно очнулся от страшного сна:
– Но как, позволь тебя спросить, четыреста человек не могли заметить, что их пожирают заживо?!
– О, эти мерзавцы придумали хитрую систему. Поначалу они объявляли солдат умершими и заваливали тела камнями неподалеку. А ночью откапывали их и пожирали. Постепенно круг избранных сужался – ведь никто не хотел предавать огласке такое ужасное деяние, а тем более – свое участие в нем. В итоге остался только старший офицер. Представь себе, у этого зверя хватило ума разрыть все могилы, обглодать все останки и, расщепив кости, высосать из них мозг. И лишь после этого он вышел к нам сдаваться. Поначалу он все валил на диких зверей. Но понемногу мои дознаватели выжали из него всю правду. Ты можешь представить весь ужас содеянного? Когда некроманты хотели забрать останки, я дошел до самого Шакнара и добился того, чтобы их похоронили как героев. А ты говоришь – хватил через край…
Все еще находясь под впечатлением этой страшной истории, Артагон медленно поднялся на ноги.
– Куда это ты собрался среди ночи? – подозрительно взглянул на него Раштай.
– Пойду – проверю людей!
Прошло еще два изнурительных дня. Дичи больше не попадалось, травы и кустов – тоже.
Очередная ночь принесла новые плачевные события: околела одна из лошадей, скончался светлый эльф, а одна гиена не смогла встать на ноги. Артагон, утром обходивший лагерь, увидел связанного человека, который злобно смотрел на него и, словно в бреду, повторял одну и ту же фразу:
– Всего-то кусочек мяса! Один маленький кусочек мяса!
Граф решительно направился к Раштаю, подозревая, что это – его работа. Орк собирал вещевой мешок с остатками жареной оленины, оставшейся после недавней охоты. Туда же он складывал и кости, разрубленные на небольшие куски, – на случай, если придется варить костный бульон.
– Связанный человек – твоих рук дело?! – грозно пробасил граф.
Орк молча кивнул.
– Объяснись! – потребовал Артагон. – С каких таких пор ты арестовываешь моих людей?!
– Ты плохо обошел вчера лагерь, человек! – невозмутимо ответил Раштай. – Я поймал его ночью на том, что он пытался украсть кусок зажаренного мяса. Он – твой человек, поэтому делай с ним все, что сочтешь нужным!
Раштай отвернулся, уделив внимание поклаже.
Вне себя от ярости, граф встал посреди лагеря и громко, чтобы слышали все, провозгласил:
– Всеобщее построение! Орк Раштай также собирает свой отряд!
