Женщина изучала схемы, так и сяк крутя голограмму:
– Не буду спрашивать, как ты их раздобыл. Обнаружил что-нибудь полезное?
– Нет. ИскИны надежно защищают здание – используют тройное резервирование каждой системы.
Охрана почти идеальна, особенно когда они настороже, как сейчас. Наностержневое покрытие стен не пропускает почти ничего, а электромагнитная плазма на ее поверхности проводит примерно четыреста гигаджоулей. Она отклоняет лазерные лучи. Такую защиту даже ядерным взрывом не пробить.
Грейди смотрел, как Коттон поворачивал трехмерные планы то одной, то другой стороной.
– Это не так.
– Что «не так»?
– Есть способ прорвать периметр. Потому что одна сила туда уже проникла.
Алекса и Коттон уставились на него. Потом Алекса улыбнулась:
– Гравитация.
Джон кивнул:
– Гравитационное зеркало. – Он подошел к голограмме здания. – Коттон, ты в своем поиске слабых мест, вероятно, исходил из одного существенного предположения.
– Из какого?
Грейди махнул рукой и перевернул схему вверх тормашками.
– Что «низ» всегда будет внизу. Пересмотри планы. Постарайся найти на внешнем периметре что-нибудь важное, что может поломаться, если мир вдруг встанет на голову.
Ричард вгляделся в перевернутое изображение штаб-квартиры БТК и с усмешкой произнес:
– Должен сказать, мистер Грейди, что у вас определенно изворотливый ум…
Глава 27. Учась падать
Грейди принял борцовскую стойку на освобожденном от стеллажей и оборудования участке мастерской. На нем была раскуроченная обвязка с гравитационным зеркалом из штурмового костюма Моррисона, которую прихватил Коттон. Джон надел также ботинки и перчатки старика. Обувь оказалась больше, чем хотелось бы, но он проложил их мягким поролоном и к тому же полагал, что ему не придется слишком долго в ней разгуливать.
Грейди изучал поблескивавшие в свете мастерской микроскопические электронные блоки обвязки.
– Ладно, это гравитационное зеркало, но, черт, его же уменьшили в тысячу раз. Как, черт побери, они обеспечили для него достаточное количество энергии?
Коттон стукнул пальцем по какому-то блоку на поясе:
– Это термоядерный реактор на шестьдесят мегаватт.
– Вот эта фиговинка?
– Ну вокруг него еще слой брони, так что сам он еще меньше.
– Бог ты мой, я расхаживаю с реактором, способным спалить небольшой город.
Алекса втиснулась между мужчинами:
– Давайте уже займемся делом.
Несколько нейлоновых предохранительных строп тянулись от обвязки Грейди к металлическим балкам спереди, сзади, слева и справа, а также к металлическим кольцам в полу и ременной петле на стропилах. Куда бы он ни начал падать, далеко шлепнуться не мог.
Алекса проверила экипировку и слегка ослабила ремни:
– Незачем так туго затягивать гравис. Помни, это не альпинистское снаряжение, и висеть на нем тебе не придется. Он меняет вектор притяжения, и ты падаешь вместе с ним.
Грейди сморщился:
– Гравис… кто вообще придумал такое название?
– Не знаю. Кто-то из тех, кто работает в БТК над гравитационным зеркалом.
– Я изобрел это чертово устройство. И я должен был его назвать.
Коттон стоял рядом:
– Вот, Грейди, твоя первая ошибка. Вещь без имени в человеческом сознании не существует. А с названием она обретает жизнь в людских умах, даже если не существует на самом деле. Прежде чем начать работу над изобретением, всегда нужно дать ему имя.
Грейди нахмурился:
– Да что это вообще значит, «гравис»?
Алекса проверяла его ботинки:
