– Не советую дергаться, дело бесполезное… Ну, давайте! Ваш выбор!
Воцарилась долгая тишина.
– Ладно, – проговорил Слепень, – в таком случае начинаю вас рвать. По очереди. А с девушками сперва позабавлюсь. Ты мне, Поленька… или Уленька, как тебя там… ты мне всегда нравилась, – ты, честное слово, была лучшей из «невидимок». А уж в постели как хороша! Освежу-ка я это в памяти!
– Сволочь… – еще не восстановив дыхание, проговорил Викентий.
– Страшная сволочь! – отозвался Слепень с удовольствием. – А потом и миссис Сазерленд попробуем; как она, братишка Жорж, в мужских руках? Хороша?
Юрий хотел было запустить в него этим шаром, но потом решил, что сделает это позже, вдруг у этого упыря все же ослабнет внимание.
Слепень между тем достал из кармана странного вида очки. Васильцев слышал про такие: они усиливают свет в десятки раз и позволяют видеть в полной тьме. Надев очки, Слепень действительно стал похож на глазастую муху – настоящего слепня с картинок.
Вслед за тем он выключил свет и опустил черные шторы светомаскировки, оставшиеся еще с сорок первого года. Стало совсем темно, ни одна искорка света не пробивалась снаружи.
– Так-то будет лучше, – зазвучал из темноты голос Слепня. – Предпочитаю делать это в темноте… Поля, куда ползешь? Я тебя вижу…
Что произошло дальше, Юрий не сразу понял. Просто вдруг вспыхнул такой свет, будто зажгли лампы в тысячи свечей. Ослепленный, он на миг потерял зрение, а Слепень вдруг завопил:
– Сука!
Да, сквозь его очки этот свет, многократно усиленный, был как молния, ударившая прямо в глаза.
Через мгновение Юрий стал смутно видеть окружающие предметы, а Слепень явно все еще не мог прозреть.
Схватив стеклянный шар, Юрий изо всех сил швырнул его, как спортивное ядро. Шар с глухим звуком стукнулся о лоб Слепня, разбил его очки, и тот упал лицом вниз.
Викентий включил свет, и сразу все кинулись на Слепня. Юрий, вытащив ремень, связал ему руки, Полина оказавшейся у нее в сумке веревкой – ноги, а Викентий просто начал изо всех сил бить его ногами в живот.
– Нет, от пут он освободится, – остановил их Николаев, – это для него дело нехитрое. Мы лучше вот как… – С этими словами он взял валявшийся на полу пистолет Юрия и прострелил Слепню колени.
Тот, от боли придя в себя, взвыл. В глазах его было недоумение: он так верил в свои силы, такого с ним просто не могло случиться!
– Магний? – прошипел он.
– Сам же учил, чтобы «невидимки» всегда имели его при себе, – буркнула Полина.
– Хорошая ученица… Всегда считал, что ты – лучшая… Что, небось потащите в ГРУ? – морщась от боли, спросил он Николаева. – Вы же все равно не убьете меня, я владею кучей информации.
– Нет, – спокойно качнул головой Николаев, – я там с некоторых пор уже не служу, так что вы, Слепченко, похоже, приехали на конечную станцию.
– Пристрелить его тут? – оскалился Викентий.
– Ну уж так сразу и пристрелить, – хмыкнул Николаев, – вы же – Тайный Суд, вот и судите эту мразь, для вас это, должно быть, дело привычное.
– Погодите! – вмешалась Катя. – Мы с Юрой обещали сдать его Луке и Фоме, они ни за что не простят, если мы нарушим обещание.
– Но как же? – нахмурился Викентий. – Я сам должен пришить эту гадину.
– Может, все-таки – сейчас его? – с мольбой в голосе попросила Полина. – Он же и от них может откупиться. Ему нельзя на свете жить!
Юрий посмотрел на Катю:
– Ты что-то должна им, Луке и Фоме, за машину и за этот кольт?
– Да, собиралась заплатить из той китайской вазы.
– Заплати побольше. Отдай им все, а Слепень пускай будет наш. Думаю, они согласятся.
– Да, может быть… – Катя взяла телефонную трубку.
– Прачечная-хреначечная, – снова отозвался голос Луки.
Все решилось за пару минут разговора. Конечно, золото волновало подземных монархов несравнимо больше, чем Слепень.
– Ладно, что с вас взять, – вздохнул король, – играйте в свои игры судебные. Только учтите, что он еще и мальчонку нашего замучил, между прочим, сынка моего внебрачного.
– Да, суд все обязательно учтет, – пообещал Юрий.
– Ну а коли так… давайте тогда, судите. Смотрите только, чтоб не ушел.
– Не уйдет, – мрачно сказал Юрий и положил трубку.
Заседание Тайного Суда состоялось здесь, на квартире, в ту же ночь. Приговор был – «палка».
Слепня повезли в лес Полина и Викентий. Потом рассказывали, что, пока Викентий затачивал кол, Слепень ныл и как-то еще пробовал откупиться, он
