одна станция-носитель, которая при всём желании не сможет защитить все производства. Думаю, малые корабли сейчас дерутся по всему каменному поясу, а резерв, сам понимаешь, не вечен.
Да. С резервом это Мишка точно заметил. Допустим, что все пилоты в Галладе с сотней индекса. Для эффективного противодействия блинкам требуется темп пять, а лучше шесть. Это всего четыре часа активной фазы боя, и то при условии отсутствия экстренных ситуаций, требующих полного ускорения. А они (ситуации эти) в условиях пояса и противодействия превосходящим силам противника возникают сплошь и рядом. Когда же резерв иссяк, нужно быстро бежать на станцию, глотать стимулятор и ложиться в регенерирующую капсулу. Три-четыре часа и силы восстановятся. За это время машину проверят, подлатают, и снова в бой.
Вот только сто индекса встречается далеко не всегда. А с учётом имеющегося у блинков вооружения, начисто игнорирующего большинство видов полевой защиты, без резерва воевать с ними могут только самоубийцы.
– В поясе, – продолжил мой друг, – два полных крыла на «Драгоране», ещё одно у патруля, включая машины, закреплённые за эсминцами и корветами. Полноценных носителей всего один – устаревший «Кречет». Если учесть защитные силы корпораций, вряд ли наберётся три сотни птичек. А на них сейчас навалится как бы не четверть оставшихся в системе блинков. И мы – ближайшее подразделение, оснащённое стабилизаторами. Зуб даю, направят крейсер на поддержку – прикрывать старателей.
Не прошло и пяти минут, как слова Михаила подтвердились. Вот только мы никуда не полетели, мы прыгнули.
Удар гонга раскатился по всем палубам крейсера. Протяжный звук достиг каждого уголка, просочившись даже в вирт, давая понять о скором переходе. Но каким образом, позвольте спросить? Мы ведь в глубине гравитационного предела, конечной цели быть не может. Ну не Галлад же в самом деле. Эта куча астероидов никак не может послужить точкой привязки.
На экранах стало заметно, как все штурмовики намертво приклеились к корпусу «Ломоносова». Значит, предстоит не гиперпереход, но это вообще ни в какие рамки не влезает, такой дальности микропрыжок никакой энергоисточник не осилит. Либо мы просто не всё знаем о нашем крейсере, либо началось применение полученных от Ар-Ва-Кор сведений.
Комната вокруг меня рассеялась. Вместо неё тело оказалось в виртуальном ложементе управления бортовыми излучателями. Одновременно вспыхнула фокусная рамка и раздался голос Умника.
– Лейтенант Ежов. Согласно боевому плану, вы назначаетесь огневым оператором на время предстоящей операции. Ваш сектор 11–14 правого борта, переключение между целями согласно цветовому приоритету. Поддержка сопредельных секторов при угрозе прорыва.
– Принято.
Просили пристроить к делу? Будьте любезны поработать канониром. Нет, если вы думаете, что Умник не способен поразить корабли блинков – это ошибка. Вот только мне, при использовании темпа и ментальных способностей, удастся протолкнуть невидимый фазовый импульс длительностью в пять миллисекунд точно в момент выхода вражеского штурмовика из противофазы. Кораблю же придётся стрелять случайным образом, накрывая каждую малую цель непрерывным огнём. Никакой энергии не хватит на это, да и блинки не идиоты, чтобы всплывать, когда по тебе ведёт огонь тяжёлое орудие. Вот и приходится заниматься этим делом всем свободным ментальным операторам. И судя по тому, целей ожидается достаточно, если уж за боевой пульт и стажёров поставили. Блин, никак не могу привыкнуть к лейтенантским нашивкам.
В моём распоряжении оказался прямой канал от преобразователя таргов. Фазовый аннигилятор, четыре десятых процента мощности источника и никакого резерва. Видимо, вся энергия уйдёт на переход. Ничего, три импульса в секунду мне вполне хватит.
Соседние сектора подсвечены синим. Один контролирует Мишка, второй – Марина. Ещё пара занята штатными операторами, которые в случае необходимости поддержат непроверенных новичков. Всё может случиться, но думаю, мы вполне справимся с обязанностями комендоров, этому нас тоже учили.
За десять секунд до перехода, по рекомендации корабельного интеллекта, вошёл в темп восемь. Мигнуло. Мама родная! Вот такого от капитана я не ожидал.
Между орбитой Снежи и Галладом двигался поток кораблей блинков. Основательный такой, двунаправленный. С одной стороны пустые корабли спешили в сторону обитаемой части пояса. А с противоположной шёл самый настоящий караван, заполненный трофеями.
Я задействовал оптику, которая позволила различить внутри случайно выбранного корабля часть жилого купола. То есть там и люди могут оказаться. Но не стрелять нельзя, всё равно добытое скидывается возле носителей, которые наполняют внутренние хранилища уже самостоятельно. Будем надеяться, что всех эвакуировали.
Мысли пронеслись в голове мгновенно, а сознание, подхлёстнутое темпом, уже срисовало тактическую схему целей. Но открыть огня я не успел.
«Ломоносов» появился в самой плотной части потока блинков. И в тот же миг сработали стабилизаторы, выбросившие все штурмовики врага из противофазы в нормальный космос. Ясно, чем занимались учёные и отчего противник старался держаться как можно дальше от планет и тяжёлых кораблей. Единственная их защита перестала действовать, а без неё ни один корабль блинков в радиусе шестисот километров не сможет совершить переход.
Первый залп ушёл вдаль, туда, где вражеские цели не были готовы к появлению человеческого левиафана. Затем понадобилось три лучевых залпа, чтобы уничтожить сто шестьдесят оказавшихся в радиусе поражения дезориентированных целей.
