университетом. Если присовокупить совместные учения и тренировочные схватки с Ар-Ва-Кор, никогда не отказывающихся от хорошего поединка на просторе… Наше трио вполне может сейчас уделать любого пилота, и я вовсе не уверен, что Джон Дэвор против нас выстоит. Хотя какие сегодня дуэли, нам вот-вот устроят проверку по самому высшему разряду.
Звезда Новороссии неподвижно висит в пустоте позади. Её свет отражался на миллионах астероидов, искрами, где яркими, а где вовсе похожими на пыль, соткавших неповторимый узор второго Млечного Пути. По мере приближения становятся заметны короткие вспышки, перечерчивающие звёздный фон. Жёлто-оранжевые, голубые, зелёные. Они наводят на мысли о танце светлячков, виденном мною на Курии. Эх, как бы мне хотелось всю жизнь наблюдать за вальсом живых фонариков, кружащихся в вышине. Уж они точно знают, что такое мир. Жаль, разумные каждый раз об этом забывают.
Включая пилотов «Кречета», нас сорок восемь. Боевые машины ни на метр не отклоняются от выбранной траектории, держа курс на платформу «Криотранс» – уникальную производственную лабораторию, создающую заготовки для производства энергоячеек. В системе имелось всего два производственных комплекса подобного класса, но если вторая, расположенная на Курии, в основном обеспечивала гражданские потребности, то «Криотранс» специализировалась на многослойных цезий-алмазах – единственно подходящих для преобразования в кристаллы третьего типа. Потерять лабораторию означало надолго оказаться в зависимости от импорта извне.
Командование над смешанной группой принял Лев Петрович. Согласно плану, более тяжёлые штурмовики атакуют блинков в лоб, продавливают кольцо крутящихся вокруг станции кораблей противника. «Персеи» в это же время начнут охоту за малыми группами, истощая резервы врага и вынуждая того распылять силы.
Точка разделения. Плотный строй распадается, вытянувшись в двурядный полумесяц. «Терминусы» в первом ряду, более лёгкие маневренные «персеи» позади.
Блинки нас давно заметили и, как только намерения приближающихся становятся очевидными, направляют против нас сразу семьдесят кораблей. Уважают, ничего не скажешь.
Расстояние между группами сократилось до десяти тысяч километров. Штурмовики начинают рыскать в стороны, проверяя свободу манёвра и отклик боевых машин. Наш строй, как у предков времён меча и щита, мчится вперёд, стараясь сократить расстояние и ворваться в построение блинков. Оснащённые фазовыми аннигиляторами, «терминусы» могут навязать противостояние и на дальней дистанции, но всё преимущество вирта проявляется в проникающем сражении, когда расстояние между кораблями не превышает полутысячи километров.
Противник пока не воспринимает нас всерьёз и ничуть не сомневается в своих возможностях и продолжает мчаться навстречу. Они уже знают силу человеческих пилотов, но и наши слабости им тоже хорошо известны. Двукратное преимущество можно считать вполне достаточным заделом если не для победы, то для сдерживания подкрепления. Вот только пилотов, равных экипажу «Ломоносова», во всей системе не более сотни.
Рубеж атаки. Блинки сразу открывают огонь и непрерывный поток жёлтого пламени, как вал бушующего океана, накрывает редкую цепочку человеческих кораблей.
– Не резать строй. Приоритет уклонения. Разобрать цели, – звучит строгий голос мастер-пилота. Когда все пилоты подтверждают целеуказание, следует новая команда: – Залп!
Сюрприз! Шестнадцать попаданий на таком расстоянии! Могу понять блинков – как они шарахнулись! Одиннадцать меток попросту снесло, ещё пять аппаратов повреждены настолько, что не могут спрятаться в противофазе.
Половина оставшихся тотчас набирает ускорение, стремясь войти в ближний бой и скорее измотать пилотов, вынужденных работать на высоком темпе. Оставшиеся продолжают стрелять.
Группа из шести треугольников заключает в пространственные коконы повреждённых собратьев и на максимальной скорости старается выйти из боя. Глупее идеи придумать просто невозможно. Залп, и сразу десяток врагов исчезает с экранов. Численно мы сравнялись.
Встречный огонь довольно плотный. Мощности бортовой вычислительной системы пока хватает на уклонение от опасных зарядов. Но их число постоянно увеличивается, и по мере сближения время реакции на угрозы снижается. Рано или поздно нам перестанет везти.
Ну вот, накаркал. Один из зарядов ударяет точно в лоб борту тридцать четыре. Чистое прямое попадание. Для любого другого лёгкого корабля растёкшаяся по носовой броне клякса, игнорирующая все защитные полевые структуры, прямой путь на тот свет.
«А вот и фиг вам, дорогие инопланетные друзья», – злорадно думаю я.
В этом бою «терминусы» в определённом смысле выступают в роли испытателей. Каждая машина экипирована рассеивающим коконом, разработка которого в значительной мере сократила потери от воздействия пространственных возмущений оргонцев. Метод очень прост. Зона действия рассеивающего поля ослабляет любое высокоэнергетическое воздействие в несколько раз, а остаточное излучение, что достигает борта, встречает на своём пути активное броневое покрытие.
Одна сложность – ранее подобный защитный комплекс мог потянуть минимум корвет. Да и теперь, несмотря на развитие технологий, спроектировать и уместить модульную установку смогли лишь на тяжёлом штурмовике, да и то ценой замены прочих защитных устройств, которые, впрочем, и не могли работать в границах создаваемого установкой рассеивающего поля. Ну а обкатать оборудование кому доверили? Как обычно, экипажу дальнего поиска. Вот и нашлось им применение, так сказать, в масть.
