Светит скупое зимнее солнце. Люди кругом. Кто-то уже приближается к ним, решив, что тут драка.
Так… срочно себе мысленную оплеуху. И вернуться в человеческую форму. Потому что иначе придется что-то придумывать про драку в карнавальных костюмах.
– Ну, серый волк, ты даешь! – Митька, похоже, рассердился не на шутку. – Ты что, совсем себя не контролируешь? Давай-ка завязывай с этим «я девочка, мне можно». Ты волк. Але, слышишь? – И снова встряхнул ее. – Ты – волк!
– Да все, все, я в порядке. – Карина выдралась из его захвата. – Некоторым, вон, людей убивать можно, а мне даже обозлиться нельзя?
– Они пусть делают что хотят. Не исключено, что мы их за это убьем, – хмуро, но очень твердо сообщил друг. – Но это не значит, что…
– Мить, я в норме. – Она и сама удивилась, как нормально звучит ее голос.
– Давайте уйдем с холма, – внес предложение Арно.
Своевременно, что и говорить. Уже никто не мчался разнимать их якобы драку, но среди туристов было неуютно, что и говорить.
– Если спустимся и пройдем буквально двести метров по улице, там будет кафе, – сказал Митька. – А что так смотрите? Может, вы обедали сегодня или организм у кого-то не растущий? Да и на связь выйти надо. Что, прям отсюда хотите? Нет? Тогда за мной!
Когда они спустились с холма и свернули на нужную им улицу, Карина с удивлением вспомнила, что на Однолунной Земле вовсю идет подготовка к празднованию Нового года. И Рождества, наверное, – здесь, в стране костелов. Над улочкой висели в ряд звезды. Они уже начинали светиться синим – короткий зимний день почти кувырнулся в вечер. По обе стороны от входа в каждый магазинчик или ресторан торжественными крошечными часовыми замерли елочки в желтых электрических гирляндах. А поскольку вся улочка состояла преимущественно из таких заведений, то получилось, что ребята шагали через настоящий праздничный почетный караул. Правда, шагать пришлось всего ничего.
– «Стебуклас», – прочитала Карина название кафе над стеклянно-деревянной дверью.
– Прикольное название, – добавил Арно, – что означает?
– Stebuklas означает «чудо», – ответил Митька и толкнул дверь. – Чудес особых не обещаю, но тут вкусно и тепло. А у Карины, вон, нос красный.
– А у меня, как я чувствую, уши, – усмехнулся Арно.
Внутри кафе оказалось именно таким, каким представлялось снаружи – толстые белые стены в штукатурке и деревянная, громоздкая, старинная – или скорее искусственно состаренная – мебель. И конечно же, терракотового цвета керамическая посуда.
Митька прошел к столику у дальнего окна. Снаружи прямо перед этим окном стояла очередная елочка, видимо, обозначая вход для туристов. На столике лежало меню.
– Вы как знаете, а я буду цеппелин, – сообщил Митька таким тоном, что стало ясно: его «как знаете» было очень настойчивой рекомендацией.
– А что это? – спросила Карина, радуясь, что в случае с Митькой объяснения не начнутся со слов типа «идиотка».
Митька зажмурился.
– Снаружи типа пюре из картошки, а внутри – на выбор. Можно мясо, можно мясо с грибами. Это как раз мой случай. А можно – творог. Очень на сыр похоже. Здесь эти штукенции здоровенные, даже я одной наедаюсь. И форма, конечно же, чисто классическая – дирижабль. Потому и цеппелин.
– Очень литовское словечко, – хихикнула Карина.
Нервяк начал отпускать. Да еще в кафе было тепло и вкусно пахло. А снаружи было темно и сияли гирлянды. И жизнь снова потихоньку начинала сиять. Назло врагам.
– Литовское попробуй-ка повтори! Дидж-ку-кули-а-йи. Слабо?
– Дижку… диж-куку… – попробовал Арноха, – нет, я не выговорю.
– Дидж-ку-ку-ли-ай-и, – медленно, по слогам, зато без запинки выдала Карина. – Железное правило скороговорки – первый повтор чуть ли не по буквам, чтобы запомнить. Хотя словечко, конечно, языколомное и зубодробительное. Я буду мясной. Или с грибами, если ты клянешься, что так вкуснее.
– Я тоже! – сообщил Арно. – Я не пробовал, но начинать надо с мяса, точно. Закар, тут вай-фай есть?
– Есть, причем халява, – ответил Митька. – Пароль соответственно Stebuklas. Латиницей, через «k» и с заглавной буквы. О, а вот и к нам за заказом идут. Labas… – и застрочил на литовском. Сколько же всего интересного Карина не знала о своем друге. Ну да, на английском он бегло изъяснялся, хоть и с плачевным словарным запасом туриста. А тут вдруг шпарит…
Пока она размышляла, парни переговаривались о чем-то техническом, связанном с останками злополучного Григория Аблярсова. И вслушиваться в это ей совсем не хотелось. Вот сейчас самое время хотя бы минут… десять побыть девочкой и не прятать трупы. Угу, а через десять – вернуться в реальность и таки парочку заныкать.
Карина включила камеру на смартфоне и ткнула пальцем в экран, переводя в режим селфи.
Девушка на снимке получилась… Да, прежде всего именно девушкой – взрослой, стильной и капельку грустной. А еще красивой. Красивой? Слово, которое Карина привыкла слышать от Митьки. Но также привыкла считать это дружеским плечом, подставленным в нужный момент, и заслоном от комплексов заодно. И вдруг от фотографии в телефоне повеяло не чем иным, как красотой.
А еще цеппелин на тарелке, чай с кружками лимона и звездочками гвоздики в высоком прозрачном стакане, белая штукатурка стены с деревянной
