И они ушли.
– А куда Гедеминас пропал? – К столу подпорхнула официантка. Не та, что принимала заказ. Красивая, блондинистая, всего на пару лет постарше Карины. – Вернется?
Говорила по-русски совсем без акцента. Да еще и капельку покраснела. Ровно настолько, насколько надо, чтобы из милой блондинки не только не стать помидоркой в паричке, но даже милость и нежность не растерять.
– Куда ж денется, – мрачно сообщила Карина. – Можно фирменного печенья?
Девушка упорхнула. А Карина поняла, что думать об умершем у нее больше не получалось, словно мозг выставил заслон. И дуэтом с инстинктом самосохранения требовал красоты бытия.
Тогда она просто открыла «ВКонтактик» и набрала пароль от своей странички. В разделе с фотографиями кликнула «создать альбом». Сначала хотела назвать его «Мои путешествия» и заполнить всем подряд, но потом подумала и набрала «Зимний Вильнюс». Добавила туда фотографии пятиминутной давности – с веселыми Арно, Митькой и с собственной довольной физиономией. А в другой новый альбом «Южные моря» (страну можно придумать потом, или просто таинственно отмалчиваться… если кому-то придет в голову поинтересоваться) полетели фотографии из Второго города луны. Где море было бирюзовым, дворцы из резного-витого драконьего мрамора – золотисто-белыми. И небо сияло, и солнце бомбило лучами, и сладко пахли странные, из моря растущие вьюнки. И в очередную близкую смерть не верилось совсем.
Печенье и парни появились одновременно. Официантка так улыбалась Митьке, что чуть рот не разорвала.
– Еще чаю принести? А ты надолго приехал? А завтра придешь? Завтра между уроками и сменой у меня время есть, может, на коньках покатаемся?
– Гхм, может, мы дожрем уже спокойно? – не выдержала Карина. Девица, снисходительно хмыкнув, удалилась. Демократия демократией, а цапаться с клиентами ей, очевидно не хотелось.
– Дозвонились? – спросила Карина у Митьки и Арно. – Что он сказал?
– То, что в выпусках новостей «запикали» бы чуть больше, чем на сто процентов, – ответил Арно. – И я, честно говоря, не понял, собирается ли он забирать… то, что мы оставили.
– Надеюсь, в полицию не пойдет, – задумалась девочка, – представляете, как он нас подставить сможет?
– Вряд ли, – покачал головой Митька, отгрызая печенье, – мы ему нужны э-эээ… в доступе, а не в колонии под охраной и не в местной камере предварительного заключения. Давайте доедим и двинем обратно. Жизнь продолжается, и это факт, а не сказочка в утешение.
– Женька посоветовала посмотреть на луны. – Карина отхлебнула горячего, кисловатого от лимона и убийственно ароматного от специй чая. – Они должны на одной линии рядышком встать. Причем я сейчас вспомнила… еще когда в первый раз случайно по тропе луны убежала в Трилунье, то увидела три луны и край четвертой. Забыла потом и ни разу не задалась вопросом – почему ТРИлунье, если спутников у планеты четыре?
– Ну как, – Арно засмеялся с облегчением, видимо, ему тема спрятанных искореженных трупов тоже не была близка, – почему панама называется панамой, если ее изобрели в Эквадоре? Столетняя война длилась дольше ста лет. И так далее. Это все казусы. Почему бы и в Трилунье такому не найтись? Глобальный казус, чего уж там…
Глава 27
Детские игрушки
– О-ооо!!! – Карине хотелось кричать, что в жизни не видела ничего подобного. Что даже художники-фантасты и счастливые обладатели самой навороченной техники не рисуют и не выкладывают в Интернет подобных картинок. Но слова застревали на полпути. До губ добиралось только восторженное: – О-ооо! На первый взгляд небо казалось синим. Но если опустить глаза, то становилось ясно, что синее – это ночное море. А небо… Небо – черное. А оттуда – «Чужие звезды светят нам…», как пропел бы солист какой-то старой группы из Карининого плеера, если бы она не забыла плеер в рюкзаке. Звезды складывались в совершенно незнакомые созвездия. Но не созвездия главенствовали на небосводе, конечно же, нет! Три луны – оранжевая, белая и голубая – действительно выстроились в ряд. Но четвертая, цветом больше всего похожая на спутник родной Карининой Земли, выглядывала из-за голубой чуть больше чем наполовину. Наверное, Женька немного ошиблась, и парад лун то ли уже миновал, то ли еще не начался – смотря какое построение считать за парад: когда спутники видны с планеты как четыре бусины на натянутой нити или когда они прячутся за оранжевой луной.
Четырехлунное небо выглядело одновременно волшебно-фантастическим и совершенно реальным. Несколько секунд Каринин мозг отказывался поверить в то, что оно настоящее, а потом для мозга стало на одну невозможную операцию меньше.
– Не туда смотришь, – подал голос Митька, топтавшийся по своему обыкновению возле самого края.
И девочка взглянула на море. Вот где впору было визжать от восторга.
Карина и Митька пришли любоваться полнолунием на башенку над террасой, возле которой они купались днем. Но какое явление, связанное с луной, проще всего увидеть воочию на любой планете, в любом мире, живущем по законам физики? Конечно же, прилив. Волны словно зарождались далеко в море, шли к треугольной террасе-волнорезу под странным углом – гребень волны казался параллельным линии лун. Ближний край волны поднимался очень высоко. Брызги от этого странного диагонального прилива долетали до башни, а террасу, наверное, совсем залило.
