какой! Но тут я поняла, что так я опять могу упустить этот вечно ускользающий хвост. А поймать его намного важнее, чем мнение бывших друзей семьи о моей неподобающей одежде. Нужно делать все необходимое, чтобы помочь закрепиться чувству Тарниэля. То, что оно зародилось, я даже не сомневалась — иначе в голову ему не могла прийти мысль, что я ему откажу. Совершенно неправильная, вредная мысль, и удалить ее оттуда будет очень сложно.
— У фьорды Берлисенсис, скорее всего, тоже другие планы на этот вечер, — ответил Кудзимоси. — Думаю, ей это и неинтересно будет.
— Почему это неинтересно? — запротестовала я. — Фьорд Кудзимоси, между прочим, вы меня обещали сводить в цирк и так этого и не сделали. Можно вместо цирка вашу арию послушать.
Не то чтобы я очень любила классическую музыку, но можно на законных основаниях взять кавалера под руку, пройтись с ним по фойе. Пусть привыкает, что я все время с ним рядом.
— Вы уверены, фьорда Берлисенсис? — несколько удивленно сказал он.
— Да, конечно, — твердо ответила я. — Только у меня, к сожалению, нет подходящей одежды, — и добавила, чтобы он уже наверняка не отвертелся: — Вы, наверное, меня стесняться будете? Поэтому и не хотите брать?
— Стесняться? — недоумевающе переспросил Тарниэль. — Нормально вы одеты, фьорда Берлисенсис.
— Вот и замечательно, — расцвела Фелан. — Билеты не пропадут. Вы чай еще успеете попить?
— Пожалуй, нет, — ответил Тарниэль.
Мы попрощались и пошли к телепорту. Я переживала, что моему пальто ужасно не хватает лисьего палантина, без которого оно выглядит намного хуже. Это не мешало мне крепко держаться за своего спутника, чтобы он, не дай боги, не потерялся по дороге. Мне вдруг пришло в голову, что он тоже одет не совсем соответствующим опере образом. Но, насколько мне помнится, та специалистка по связям уничтожила его выходной костюм. Возможно, он просто не купил новый? В самом деле, к чему ему несколько смокингов, если он никуда не ходит. Вот когда мы поженимся, у него сразу найдется и куда, и с кем, и в чем…
Все то время, что мы перемещались телепортами, я мечтательно улыбалась своему спутнику, представляя, как ослепительно мы с ним будем смотреться на собственной свадьбе. Уж я-то пояс вместо подвенечного наряда, как Элена, не надену и позабочусь, чтобы жених выглядел достойно меня. Нужно будет — лично расчешу кисточку на его хвосте. Я покосилась на вожделенную часть тарниэлевского тела. Она была для меня все так же недоступна, как и месяц назад. Наверное, нельзя доверять свой хвост тому, кого знаешь мало. Но мы-то уже с ним знакомы столько времени, что…
— У вас такой счастливый вид, фьорда Берлисенсис, — внезапно сказал Кудзимоси, — что можно подумать, вам этот концерт в удовольствие. Или просто вы не можете не улыбаться?
— Я так давно нигде не была, — улыбнулась я ему особенно ослепительно.
Как правило, эта улыбка лишала моих поклонников остатков мозгов. Впрочем, как я поняла по Антеру, особо много там и не было. Но попробовать на Тарниэле все же стоило. А вдруг? Сейчас рядом с нами нет никого постороннего, способного отвлечь его от того, чтобы наконец признаться в своих чувствах.
— Свадьбу Элены вы не считаете, фьорда Берлисенсис? — насмешливо приподнял он бровь. — Или это входит для вас в понятие давно?
— Фьорд Кудзимоси, у меня об этой свадьбе остались самые печальные воспоминания, — ответила я, совершенно недовольная тем, что он почему-то не стремится упасть передо мной на колени и предложить руку и хвост… Ой, сердце, конечно!
Тут мы вышли из телепорта уже где-то на окраине, и я с удивлением огляделась. Я так и не уточнила у своего спутника, куда мы идем слушать эти самые арии. Но ведь оперный театр в центре находится. И оба концертных зала тоже. Возможно, конечно, что мы идем в какой-то маленький частный театр, но что приличного может быть в таком месте, куда люди из хорошего общества не ходят? Сюда не пойдут даже Чиллаги…
Но, как оказалось, шли мы совсем не в театр, а на стадион, накрытый лишь магическим куполом от дождя. Как мог оперный певец согласиться выступать в таких условиях, я не представляла. Видно, бедолага уже совсем отчаялся показаться в приличном месте перед приличными людьми. Да, публика здесь была явно не из нашего общества. Наверное, это благотворительный концерт в рамках акции «Несем культуру в массы». Действительно, людей надо развивать и приучать их слушать хорошую музыку. Так что, видно, этот певец — очень достойная личность, если на такое решился.
Садиться по своим местам зрители не торопились. И я их понимала — у меня тоже не вызвал доверия оркестр, который должен был сопровождать выступление. Самой значительной его частью была барабанная установка. Наверное, устроители решили сэкономить на музыке. Но сделали это они зря. Разве может синтезатор, который тоже стоял на сцене, заменить живое звучание? Впрочем, скрипачи или флейтисты могли и не оставлять на сцене свои инструменты. Район все же не самый хороший, побоялись, поди.
Но тут на сцену выскочил патлатый фьорд, показавшийся мне смутно знакомым, и зрители радостно завопили, поднимая вверх руки в приветствии. Пока я пыталась сообразить, где я видела лицо певца, подтянулся оркестр, и мои самые худшие опасения подтвердились. Скрипок не было. Не было даже самых завалящих флейт. Кроме упомянутой уже барабанной установки и синтезатора, были только две гитары, и те электрические. Наверное, все деньги с концерта ушли вот этому исполнителю арий, на музыкантов уже не осталось. Однако жадный он какой, а по нему и не скажешь.
Толпа вокруг продолжала орать что-то непонятное, и я на всякий случай придвинулась к Кудзимоси. Уж защитную сферу продержать какое-то время он точно сможет. Неуютное какое-то место, неправильное. Как сюда вообще можно было девушку приглашать?
