— Бруно, Фелан говорить о тебе не хочет, — немного виновато сказала я.
— Но ты же моя сестра, — заявил он. — Могла бы и поупорствовать. Завести разговор в нужное тебе направление. Ты это прекрасно умеешь, уж я-то знаю.
— Как-то странно заводить разговор о старом поклоннике в присутствии нового, — заметила я.
Бруно помрачнел. Упоминание о Плевако ему очень не понравилось.
— Ты поэтому так долго и засиделась, что не хотела их оставлять вместе? — «догадался» он. — Ты у меня самая замечательная сестра!
Я даже смутилась от похвалы. Но не объяснять же, что от такого поведения желаемого братом результата все равно не получишь. При препятствовании Фелан будет из чистого упрямства встречаться с этим поклонником, даже не испытывая к нему особых чувств. Впрочем, сейчас было очень похоже, что новый роман ее полностью устраивает. Выглядела она рядом с Плевако счастливой. Но этого я тоже говорить не стала.
— Но каков этот адвокатишка! — распалял себя Бруно. — Наглый, пройдошистый, как все их племя! Узнал, что у красивой фьорды еще и деньги есть, и сразу вцепился как клещ. Это была самая большая твоя ошибка, Лисси, — нанять этого жулика.
— Можно подумать, у меня выбор был, — не согласилась я. — Да и справляется он со своей работой. Вон, Чиллаг сказал, что если бы не фьорд Плевако, неизвестно, когда выпустили бы наших родных, а так это должно уже скоро случиться.
— Хорошо, что ты Фабу ничего не пообещала, — важно сказал Бруно. — Теперь-то у тебя выбор будет получше. А эти… — он презрительно скривился. — Чиллаг-старший даже с Ясперсом торговался по приданому дочери, представляешь?
И что так Бруно удивило? У Чиллагов жизненный принцип такой — отдать как можно меньше, получить как можно больше. Уверена, если бы план их удался, получили бы они с моей семьи все, что только удалось бы выжать. А выжать удалось бы много. Скандалы плохо сказываются на репутации семьи, особенно после подобных обвинений. Пусть их снимут, но историю эту забудут не так уж и скоро, если вообще забудут.
Бруно поругался еще немного на фьорда Плевако, увидел печенье для Фиффи и совершенно нагло его слопал, заявив при этом, что к тому времени, как моему питомцу понадобится подкрепиться, оно все равно успеет испортиться. Потом он опять поругал адвоката, но уже не с таким пылом — съеденное подняло ему настроение и сделало более терпимым к чужим недостаткам.
— Вот оправдают нас полностью и вернут все, тогда посмотрим, что она скажет, — заявил он, имея в виду Фелан. — Разве можно сравнить меня и этого самого Плевако?
«Плевако» он презрительно покатал на языке, подчеркивая неблагозвучность фамилии и свое отношение к ее носителю.
— Можно, — неожиданно для себя сказала я. — Он и сам по себе что-то представляет, без поддержки семьи. Да и не требует от своей девушки, чтобы она что-то там меняла в угоду его вкусам.
На удивление, брат не рассердился, лишь посмотрел на меня как на неразумного ребенка и усмехнулся.
— Ну-ну, посмотрим, — сказал он. — Думаю, она прекрасно понимает, что Феланиэль Берлисенсис звучит намного лучше, чем Феланиэль Плевако.
Я вспомнила, как увлеченно она изучала книги на кафедре, и подумала, что аспирантку, кажется, устраивает и собственная фамилия — Фелан Керрингтон звучит тоже очень неплохо, особенно если написано на корешке такого вот толстенного фолианта. А уж как здорово будет смотреться Лисандра Берлисенсис. Я мечтательно прикрыла глаза. Лисандра Берлисенсис, «Особенности влюбленности у магических питомцев растительного типа первого года жизни». Или Лисандра Кудзимоси? Наверное, второй вариант даже лучше, выглядит солиднее и больше подходит для научной публикации, не касающейся вопросов искусства.
— Лисси, ты же поговоришь с Фелан, чтобы она меня выслушала? — тоном, не допускающим возражений, сказал Бруно. — Смотрю, вы с ней сдружились за время моего отсутствия. А ведь если бы ей я был безразличен, она бы и тебе не помогала.
— Мне кажется, ты не прав, — ответила я. — Фелан будет помогать вне зависимости от того, чьими родственниками являются те, кто в помощи нуждается.
Бруно снисходительно на меня посмотрел, скептически хмыкнул и ушел, не забыв на прощанье повторить мне, чтобы я непременно убедила Фелан с ним поговорить, и опять пройтись по фамилии и поведению Плевако. Похоже, больше всего его угнетала необходимость иметь с ним дело, да еще быть благодарным за помощь. При виде нашего адвоката брата просто трясти начинало от злости. А вот фьорд Плевако был неизменно вежлив и невозмутим. Но что думают адвокаты о своих клиентах, знают только они. Хороший адвокат подобные размышления не делает достоянием общественности.
Перед сном я немного посидела рядом с Фиффи, погладила его по веточкам. Пусть он пока спит, но должен же он понять, что здесь его любят и ждут, когда он наконец проснется. И пусть ему снится что-то хорошее. Как они помирились с мандрагорочкой, к примеру. Я тоже обняла подушку и представила, как было бы хорошо, если бы Бруно не стал меня дожидаться этим вечером. А такой удобный случай был. Когда мне еще удастся оказаться с деканом наедине в помещении, дверь из которого могу открыть только я?
Мечтать можно было очень долго, но меня ждали недоделанные задания, которых, к счастью, было не так уж и много, и кровать, в которой перед сном так хорошо думалось и планы строились просто отлично. Настроила я их столько, что заснула счастливая, с мыслью, что у меня все непременно должно получиться. Прямо завтра. Главное — не упустить следующий шанс.
