выстрелил.
Получилось лихо – даже чересчур. Кто его знает, где этот дед научился так обращаться с гранатометом, но «выстрел», описав пологую дугу, угодил прямиком в черную от копоти трубу «Железного Тарана».
Бахнуло.
Разрушения для корабля оказались, конечно, не критические, но эффектные. Нижнюю половину трубы разворотило «розочкой», верхняя рухнула на палубу, вызвав громогласные вопли команды. Сам корабль еще больше заволокло дымом, как будто тот нарочно окутался дымовой завесой. Правда, с обратным эффектом – обзорность у Вольных упала, как у хулигана, которому ловкая жертва сыпанул в глаза песком. Враги не замедлили психануть и принялись палить «в ответку» почем зря. Большая часть снарядов пролетала мимо, поднимая водяные столбы в опасной близости от бортов шхуны. Но ясно было одно: через несколько секунд громадная железная туша врежется в маленький кораблик, осмелившийся огрызнуться такой силе. Безвольную шхуну как раз развернуло к противнику бортом.
– Хватайтесь за все, что держится на воде! – запоздало крикнул Книжник. – Вот – спасательные плотики!
На палубе действительно лежали штабелем деревянные конструкции, напоминающие спасательные плавсредства. Но все посмотрели на Книжника непонимающе: никто не верил в спасение. Да и он сам, пожалуй, тоже. Как долго человек может продержаться в в ледяной воде? Минуту? Пять? Если на что-то надеялись – так пасть или победить в бою.
И вот он сам вскинул винтовку, выстрелил, ни на что не надеясь, в сторону ближайшего орудийного порта. И приготовился к неизбежному крушению.
Но что-то произошло – странное, необъяснимое. Сначала дернулась под ногами палуба. Затем потянуло ледяной свежестью. Хлопнули над головой паруса.
– Ветер? – прошептал Книжник. – Ветер…
– Ветер! – хрипло закричал старик.
И повалился на палубу – настолько сильный порыв ударил в паруса, грозя порвать их в клочья, накренил судно – и мощно подтолкнул вперед. Отчаянно заскрипел такелаж, треснул надорванный парус – но шхуна продолжала набирать ход, как спринтер, сорвавшийся на рекордный забег. И «Железный Таран», словно почуяв неладное, пыхнул ворохом искры из развороченной трубы, пытаясь закончить свое черное дело.
– Давай! – прорычал Зигфрид, следя за движением шхуны – чуть по диагонали, поперек курса вражеского корабля. – Ну давай же!!!
Воин сжал кулаки, забыв об угрозе собственной жизни, – как и все они, болеющие за свой корабль больше, чем за себя самих.
Это казалось немыслимым – в самый последний момент, накренившись от накатившей от встречного корабля волны, чуть чиркнув по ржавой броне врага, шхуна таки вышла из-под удара, лишь чуть чиркнув кормой о борт «Железного Тарана», – и понеслась практически в упор встречным курсом.
Книжник резко обернулся, ища взглядом Пророчицу. И не удивился, обнаружив, что она стоит у них за спиной, с неестественным спокойствием наблюдая за происходящим. И даже ее зверь был здесь, задумчиво глядя в ту же сторону. Пророчица чуть повернула голову – и зверь с точностью повторил ее движение. Пока Книжник наблюдал эту сюрреалистическую картину, время казалось замедлившимся, вязким.
«Она знала, что так будет? – лихорадочно пронеслось в голове семинариста. – Или это… она?! Она все устроила?»
Секундой позже стало не до размышлений. Зигфрид вышел из напряженно оцепенения – и вскипел яростью драки:
– Огонь! По палубе! По каждой дыре в этом трухлявом корыте!
У всех как будто тормоза сорвало. Бешено заорав, Герцог высаживал почем зря в борт магазин за магазином. Старик стрелял старомодно, от бедра, но не в пример рациональнее и метче – не давая приходящим в себя Вольным высунуться с палубы. Тридцать Третий с ледяным спокойствием машины бил из ручного пулемета, успев даже ловко поменять расстрелянную ленту. Даже Книжник, сбросив на сошки не особо полезную сейчас винтовку, открыл огонь из пистолета – широко расставив ноги, ухватившись за рукоятку обеими руками. Здорово мешала вновь появившаяся качка. Но его меткость не имела ровным счетом никакого значения.
Потому что балом правил «миниган» Зигфгида. Ревущей огненной косой непрерывная очередь из шести бешено вращающихся стволов прошлась по срезу палубы и борта. Если кто-то и находился там сейчас, то его уже перестало беспокоить что бы там ни было в этом мире. Веер гильз обильно посыпал палубу, а вест все лупил из своего сумасшедшего оружия, пока не мелькнула, наконец, корма «Железного Тарана» и перед защитниками шхуны вновь не оказалась белесая пелена тумана.
Напоследок, оставив «миниган» дымиться на станке, Зигфрид развернул «Тоу» в сторону уходящего «пирата» – и дернул за что-то, очевидно приводившее оружие в действие. Сочно выругался: экземпляр, видать, оказался протухший. С ходу схватился за второй – и жахнул.
«Тоу» эффектно изверг облака дыма пламени – и ракета ударила чуть выше ватерлинии. Зигфрид недовольно сплюнул: наверняка он рассчитывал на пробоину ниже уровня воды. Но и без того «Железному Тарану» досталось изрядно. И бойцы маленького отряда победно орали и свистели ему вслед, исполняя какие-то дикие боевые пляски. Их вдруг пробило на смех – нервный, почти истерический, какой случается с людьми, только что избежавшими казавшейся неизбежной смерти.
Герцог бросился обниматься со стариком, которого минуту назад еще считал врагом и предателем, и даже черный зверь Пророчицы сочувственно
